Ледяной бронежилет

Чип уселся поудобнее, уперся ногами в перекрестье сваренных уголков и достал рацию.

– Зайчик, как ты там?

– Нормально. Главное, вы не сорвитесь. Металл в такую погоду скользкий, как соплями намазан.

– О, какое образное мышление! – засмеялся Чип. – Я буду осторожен.

И снова начался монотонный подъем. Изматывающий, с закоченевшими пальцами, с ушибленным коленом. С поясницей, в которую здесь стало почему-то так активно задувать ледяным мокрым ветром. «Так, – думал Чип, – на чем мы остановились? На приятной компании, в которой незазорно немного выпить? Да, а еще о компании, в которой незазорно потанцевать с симпатичными девушками, а одну утащить на балкон и там целоваться под звездами. Нет, плевать на алкоголь в квартире. Что за поцелуи на балконе. Только пикник, только природа, только шашлык и белое вино, и только на природе под звездами сорвать с ее алых уст горячий поцелуй… и все остальное, черт…»

Рука соскользнула и вместо металла судорожно схватила пустоту. Чипу повезло, что в этот момент центр тяжести его тела был перенесен вперед, а не назад. Рука ухнула в пустоту, а за ним туда же ухнуло и все тело, от звонкого удара лбом в поржавевшую сталь в глазах мгновенно потемнело. Чип сжал ногами и второй рукой, кажется, даже подбородком все, до чего мог дотянуться, и замер. Ломящая резкая боль в голове не затихала. Он застонал, чувствуя, что устал, что еще одна такая ошибка приведет к тому, что к ногам Зайчика сверху шлепнется его закоченевшее тело. Надо согреться! Надо закрепиться и сделать упражнения на усиление кровообращения… потом отдохнуть, потом немного упражнений и снова вверх. И контролировать каждое движение.

Когда Чип добрался до нужного места, руки и ноги у него дрожали так, что он не мог расстегнуть ими молнию на сумке. А это сейчас самое главное! Чип стянул перчатку, зажал ее в зубах и непослушными пальцами поймал-таки язычок бегунка на молнии. «Вот так, – успокаивал он себя… – немного, не до конца… только бы вытащить буксировочный трос. Так, пошел. Теперь сложенную в несколько раз ленту буксировочного троса на свою спину, обхватить… себя и стальную опору». Щелчок, замок надежно схватил самодельную стальную петлю, которую Чип сделал еще внизу.

Блин! Какое блаженство, когда можно откинуться, повиснуть и не держаться немеющими пальцами за ледяной металл. Даже холод стал ощущаться меньше. Душу, что ли, греет? Чип висел так минут десять. Наконец пальцы начали слушаться, но на внутренней стороне он ощущал такую боль, как будто изрезал все руки. «Не важно, – поморщился он, – сейчас главное – дело сделать. Так, что тут у нас? Так, один кабель перебит полностью и висит внизу. Его как-то надо поднять и закрепить, а потом восстановить соединение. Так, этот перебит не полностью. Здесь разбита плоскость антенны, но это ерунда, здесь тоже. Вот, а это что за коробочка в фокусе? Усилитель сигнала какой-нибудь. С потрохами все выбили. Надо же так удачно попасть… Уроды!»

Чип снял перчатки, потому что в них работать было невозможно. Рацию он повесил себе на ремешок на шею и периодически задавал вопросы Зайченко. Техник открыл недра контейнеров и подсказывал Чипу, как соединять и каковы результаты. Ветер усилился, и, к огромному удивлению Чипа, мачта стала раскачиваться. Это было так ощутимо, что он несколько раз срывался ногами и снова больно ушиб колено.

– Так, есть сигнал, – зашелестело в динамике рации. – Но не на всем диапазоне. Проверьте кабель, который вы поднимали. Тот, оборванный весь.

Чип снова полез на другую сторону, перемещая замок, и каждый раз аккуратно прикрепляя свое тело к конструкциям башни. Обидно было бы в самом конце работы навернуться отсюда. И снова пришлось перебираться на самый верх, проверять натяжку кабеля. И конечно, выяснилось, что натяжка ослабла и часть пучка, который Чип соединял вручную, просто оторвалась. Вздохнув, он начал все сначала.

Озноб достиг уже такой стадии, что вибрировало все тело. Дрожали руку, ноги, озноб в спине не давал разогнуться, лязгали зубы, но Чип упорно двигался вниз. Согревала одна лишь мысль, что он движется туда, где жизнь. Каждая лишняя минута, проведенная на высоте уже становилась смертельно опасной. Он не знал, каковы ресурсы его организма, на сколько еще хватит тепла в теле, чтобы снабжать мозг кислородом, поддерживать сознание. Потеря сознания – смерть. Судорога или потеря чувствительности в одной из конечностей – смерть. Ошибка от усталости, соскользнувшая нога – смерть.

Чип не думал ни о чем. Он просто не мог уже думать. Все остатки сил его организма были брошены на механику действий. Нога… рука… рука… нога. Время остановилось. Пространство исказилось вокруг настолько, что Чип уже не понимал, спускается он или поднимается, настолько тяжело давалось каждое движение, настолько у него кружилась голова. И когда чья-то рука подхватила его под спину, он просто повалился назад, подмяв под себя Зайченко.