Ледяной дождь

– Есть еще фотографии, мистер Николсон, – сказал Логан. – Хотите на них посмотреть? – Он открыл картонную папку и показал фотографию Дэвида Рида, сделанную во время вскрытия.

– О господи… – Николсон побледнел.

– Помните маленького Дэвида Рида, не так ли, мистер Николсон? – продолжал Логан. – Ему было всего три года, вы украли его, задушили и изнасиловали.

– Нет!

– Конечно, вы должны его помнить. Вы к нему возвращались, хотели прихватить кое-что на память. Помните, с садовыми ножницами?

– Нет! Господи, нет! Я этого не делал! Я только нашел его! Я его не трогал! – Он схватился за стол, как будто хотел оторвать его от пола и ударить в потолок. – Я ничего этого не делал!

– Я тебе не верю, Данкан. – Инш снова улыбнулся хищной улыбкой. – Ты грязный кусок дерьма, и я тебя закрою. А когда ты попадешь в тюрьму Петерхед, ты узнаешь, что бывает с такими мразями, как ты. С теми, кто любит играть с маленькими мальчиками.

– Я ничего не сделал! – По лицу Николсона покатились слезы. – Клянусь, я ничего не сделал!

Полчаса спустя инспектор Инш прервал допрос, сказав, что надо «слегка проветриться». Они с Логаном оставили Данкана Николсона в комнате для допросов наедине с сохнущим констеблем и направились в главную комнату для совещаний. Николсон сломался, он рыдал, выл и дрожал. Инш напустил страху на него и хотел, чтобы Николсон сейчас дотушивался в собственном соку.

Логан и Инш пили кофе, ели сладкие мармеладки и говорили о мертвой девочке, которую выкопали из кучи мертвых животных в одном из строений на ферме Труповоза. Поисковые команды работали там целыми днями, руками перебирая тысячи мертвых животных, и все безрезультатно.

Логан снова открыл папку и взглянул на школьную фотографию Дэвида Рида: счастливый мальчуган с кривоватыми зубами и копной волос, которую не могла укротить никакая расческа. Ничего похожего на раздутое, темное, гнилое лицо с его посмертных фотографий.

– Полагаете, это он сделал?

– Труповоз? – Инш пожал плечами. – Сейчас в этом уже нет полной уверенности, не так ли? Все из-за этого придурка и его коллекции фотографий маленьких мальчиков. Послушайте, может, у них целая педофильская сеть действует? – Он нахмурился. – Это здорово будет, как вы думаете? Целая куча больных ублюдков.

– На фотографиях Николсона все мальчики одеты. Ничего непристойного.

Инш удивленно поднял брови:

– Что, вы полагаете, это просто художественные фотографии?

– Нет. Вы понимаете, о чем я говорю. Это не детская порнография, не так ли? Это очень мрачно и странно, но это не порнография.

– А может быть, Николсону не нравится так на них смотреть. Может быть, у него такой процесс отбора. Последить за детьми, пофотографировать, выбрать одного ребенка и выставить на педофильский тотализатор. – Инш изобразил, как выбирают воображаемого мальчика. – И вот у них натуральная детская порнуха, из первых рук. Из плоти и крови. Прямо здесь и сейчас.

Логана это не очень убедило, но возражать он не стал.

В комнату заглянул дежурный полицейский и сообщил, что инспектора и детектива-сержанта очень хочет видеть мистер Моир-Факерсон. И прибавил, что адвокат намеревается стать болью в заднице у каждого. Инш сжал губы, подумал и попросил полицейского проводить Змеюку Сэнди в комнату для задержанных.

– Как вы думаете, что нужно Шипящему Сиду? – спросил Логан, когда полицейский ушел.

Инш ухмыльнулся:

– Поплакать, постонать… Плевать на него. Можем посмеяться над этим уродом, пока он в горе-печали. – Он потер руки. – Иногда, Логан, мальчик мой, Боженька и нам улыбается.

Сэнди Моир-Факерсон дожидался их на первом этаже, в комнате для задержанных. Он выглядел очень несчастным. Белая полоска пластыря шла поперек свернутого на сторону носа, под глазами темные круги. Очень скоро они превратятся в синяки и расцветут всеми цветами радуги.

На столе перед адвокатом лежал портфель, и Моир-Факерсон нервно выбивал пальцами барабанную дробь по его кожаной поверхности. Мрачно взглянул на Логана с Иншем, когда те вошли в комнату.

– Мистер Фар-Квар-Сон, – сказал инспектор. – Как приятно, что вы опять на ногах и полны сил.

Змеюка Сэнди злобно взглянул на него.

– Вы его выпустили, – сказал он глухим, угрожающим голосом.

– Совершенно верно. Он дал признательные показания и был отпущен, с условием вернуться сюда в понедельник, в четыре часа дня.

– Он сломал мне нос! – За словами последовал удар кулаком по столу, и лежащий на нем кожаный портфель подпрыгнул.

– О, это совсем не так плохо, как вам кажется, мистер Фар-Квар-Сон. Вы обрели суровый мужской вид… Вы согласны, сержант?

Логан сделал самое серьезное лицо и подтвердил, что все так и есть.

Сэнди нахмурился, но так и не понял, издеваются над ним или нет.

– На самом деле? – наконец спросил он.

– Да, – произнес Инш с невозмутимым видом. – Нос вам надо было давным-давно сломать.

Хмурый взгляд адвоката стал холодным и злобным.

– Вам очень хорошо известно, что я получаю письма с угрозами моей жизни. Вы знаете, что на меня вылили ведро крови.

– Да.

– И знаете, что Мартин Стрикен уже привлекался за оскорбление действием?