Ледяной город

— Дело в том, Андре… — Пейджер его отвлек еще раз, и теперь, не выдержав, Санк-Марс в сердцах выругался по-французски: «Табарнак!» — что было для него святотатством. Он бросил яростный взгляд в сторону зеркала и отключил пейджер. — Так вот, Андре, все дело в том, что я этого паренька никуда не посылал. Он давал мне иногда кое-какую информацию, но я не направлял его к «Ангелам». Пока он не умер, я даже имени его не знал. Он выдал меня, потому что ему было сказано назвать мое имя, чтобы избавить себя от дальнейших страданий.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Лапьер каким-то механическим, пустым, безжизненным голосом, как будто у него пересохло в горле. — Кто же это был?

— Я тебе уже говорил, что выясню, кто еще причастен к этому делу, помнишь? И я совершенно уверен, что ты хотел сообщить эту новость «Ангелам», чтобы укрепить среди них свои позиции. Но, боюсь, мы не сможем тебе этого позволить, — Акоп Артинян работал на ЦРУ. Так что, видишь, Андре, тебя в этом деле намного опережали уже тогда, когда ты в него только ввязался.

Детектив бросил быстрый взгляд на Санк-Марса и стал раскачиваться на своем стуле.

— Андре Лапьер, — сказал Санк-Марс, повысив голос так, что тот невольно распрямился, — ты арестован за убийство Акопа Артиняна.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату буквально ворвался Мэтерз.

— Это ты? — спокойно спросил Санк-Марс.

— Для вас сообщение, сэр. Срочное.

— Давай, — приказал ему Санк-Марс, — докладывай. Мы здесь все полицейские.

— От Наездника, сэр. Он просил передать, что времени осталось в обрез.

— Дегир! — крикнул Санк-Марс, не сводя глаз с Лапьера.

Через секунду показался второй детектив.

— Да, сэр?

— Он — твой бывший напарник.

— Так точно, сэр.

— Ты можешь провести его арест?

— Есть, сэр, провести арест.

— Санк-Марс, — Лапьер говорил спокойно, твердо, с вымученным достоинством. — Я уже проник к «Ангелам», они держат меня за своего. Используй меня там, внутри русской банды, дай мне это сделать. Это очень хорошая возможность для тебя, Эмиль.

Санк-Марс посмотрел на своего бывшего сослуживца, пытавшегося последним козырем сделать последний ход в этой игре. В этот момент Лапьер был наиболее уязвим и потому наиболее податлив. С ним сейчас можно было сделать все что угодно. Если его сейчас допросить, он, скорее всего, ответит правду на все вопросы.

— Почему Артинян оказался в шкафу с пробитой мясным крюком грудью?

Лапьер пожал плечами.

— Мальчик слишком рано умер, потому что я решил избавить его от мук — я положил конец их пыткам. Царь хотел получить от него больше сведений. Он хотел, чтобы из его квартиры все было убрано, потому что мы все там побывали, и ему не нужно было, чтобы кто-то нашел там валявшиеся грязные носки. Он хотел там все проверить на предмет жучков, записей и всего прочего. Кроме того, для нас было проблемой втащить мертвого паренька вверх по лестнице. Поэтому Царь сказал вынести все его вещи, даже тот платяной шкаф. Потом мы запихнули туда мальчика в грузовике для перевозки вещей, решив его в нем втащить обратно в квартиру. Но пока мы пытались вытащить шкаф из машины, парнишка все время вываливался из шкафа. Тело там перемещалось внутри, и грузчики — парни с корабля, теряли равновесие. Это сделал русский. Тот крюк валялся в машине. Он вогнал ему крюк в спину и подвесил его к перекладине шкафа. После этого он уже не вываливался, и они смогли втащить его обратно в квартиру. Если бы даже кто-то за нами следил, он бы в этой суматохе не обратил внимания, что одну вещь отнесли не в том направлении — не в машину, а в квартиру. Санк-Марс кивнул.

— А стол был слишком велик, чтобы стаскивать его по узкой лестнице?

— У них не было инструментов, чтобы его разобрать. А со всем остальным проблем не возникло. Поэтому мы просто хорошенько протерли стол, чтобы на нем не осталось отпечатков пальцев.

— Скажи-ка мне еще одну вещь, Андре, — продолжал его дожимать Санк-Марс. Теперь это было гораздо проще: ему удалось убедить Лапьера, что выход для него еще может быть найден. И пока в нем теплилась эта надежда, Лапьер был готов говорить, он петь был теперь готов. — Почему ты так долго сидел в сортире в ту ночь, когда мы проводили там расследование? Ведь не только же с гриппом это было связано?

Лапьер покачал головой, пытаясь вспомнить, почему так случилось.

— Очень тяжелый день тогда выдался, Эмиль. Нервишки у меня были ни к черту. Мне нужно было взять себя в руки. Я знал, что ты работал там, мне не хотелось тогда тебя видеть, понимаешь? Я боялся, что ты меня вычислишь, и мне требовалось время, чтобы очухаться, Эмиль.

— Очень трогательно, — съязвил Санк-Марс, — ранимое сердце убийцы. Тебе бы, Андре, тогда в комнате надо было быть. Повесив на него ту надпись, ты сделал большую ошибку. Ты ведь сразу мог изолировать меня от этого дела. Хотя, может быть, ты сам подсознательно хотел, чтобы я тебя поймал.

— Знаешь что, Эмиль? Дай мне самому с этим разобраться. Отправь меня к «Ангелам». Ты не можешь мне в этом отказать.