Ледяной город

Аддисон сидела в кресле с откинутой спинкой. Рима и Тильда делили кушетку, у которой были мягкие ручки, чтобы класть голову, а для тепла — пледы, одеяла и две таксы.

Аддисон объявила, что позволит себе виски, дабы отпраздновать взятие сената. По правде говоря, она позволяла себе виски чуть ли не каждый вечер: когда не было повода праздновать, пить приходилось из-за действий администрации Буша.

— Буду радоваться победе, — сказала Аддисон. — Даже если она окажется пирровой. Вся моя жизнь — это вечная борьба за одно и то же, против одних и тех же. Вьетнам, Ирак. «Если так поступает президент — это не преступление». Прослушивание телефонных разговоров, ограничение права голоса. Мы, левые, должны радоваться нашим немногим победам.

Римин отец говорил почти то же самое. Он писал на эту тему колонки. Правда, он также отмечал странную перегруппировку: принцип «враг моего врага — мой друг» привел к сближению между ветеранами либерального фронта и ЦРУ. Что-то поменялось, что-то нет. Рима повернулась было к Аддисон, чтобы сказать об этом, но та вытирала глаза — то ли хотела спать, то ли плакала. Так часто бывает, когда человек выпьет.

Низковаттная лампа отбрасывала на потолок круг света. В аквариуме негромко булькало, в телевизоре что-то маловероятное грозило белым медведям. Будь у Аддисон колли, они в беспокойстве потянулись бы к ней, но у нее были таксы, которые не стали этого делать. Стэнфорд сидел на коленях у Тильды. Беркли забилась под кушетку, оставив снаружи один хвост, которым время от времени помахивала.

— Чейни.[36] Рамсфелд.[37] Абрамс.[38] Негропонте.[39] Я вас умоляю. Когда все это начиналось, мы были такими юными, а они казались такими старыми. Теперь мы старые, а они все еще здесь. Как в каком-то греческом мифе.

Нельзя сказать, чтобы голос Аддисон звучал печально. Видимо, она все же не плакала.

— Это из «Звездного пути», — отозвалась Тильда. — То есть, конечно, может, и греческий миф тоже, я не знаю. Но в «Звездном пути» это было точно. Черно-белая серия.

Аддисон отпила из бокала, горло ее напряглось.

— Это из кино про зомби, — сказала она. — «Ночь — черт бы их побрал — живых мертвецов».[40]

Рима оставила Аддисон изнемогать в вечной борьбе и пошла в свою комнату. Пароля от беспроводной сети у нее по-прежнему не было. Приятели в Кливленде уверяли, что скучают по Риме, но в то же время беременели, покупали коврики по Интернету, ходили на концерты, занимались в спортзалах. Как-то обходились без нее.

Пришло третье письмо от Мартина. Тема: «Ледяной город». О чем оно? Рима, к собственному удивлению, испытала трепет, открывая его. А потом — разочарование, настолько сильное, что оно перечеркнуло прежние дружеские послания — приглашения посмотреть на винодельню с призраками и поразительные гравитационные аномалии. И даже слова о кошачьих глазах, как казалось теперь, были всего лишь подготовкой почвы. Мартин снова перестал ей нравиться.

У него имелся план — открыть бар в центральной части Санта-Крус, как можно ближе к вымышленному офису Максвелла Лейна. Под вывеской «Ледяной город», разумеется. Внутри — книги, фото людей, с которыми Максвелл вел воображаемые разговоры, их книги, картины и что угодно еще. Мартин еще не продумал проект во всех деталях, но центральной идеей был мир Максвелла Лейна. И — никаких упоминаний об А. Б. Эрли: учитывая ее нелюбовь к публичности, Мартин полагал, что она только одобрит это. Он хотел, чтобы Рима поговорила с А. Б. Эрли насчет финансового участия в этом деле. Важно, чтобы предложение исходило от кого-нибудь из близких.

При этом — ни малейшего давления на Риму. Конечно, она тоже может вложиться с самого начала. Мартин не просил — он предлагал ей такую привлекательную возможность. Дело стопроцентно выгодное. Знает ли Рима, сколько народу приезжает в Санта-Крус, чтобы пройтись по местам, описанным у Аддисон, найти дом и офис Максвелла? Можно поговорить обо всем этом при личной встрече или по телефону, как больше нравится Риме.

Ей не нравилось ни то ни другое. Но она ничего не ответила. Ее правилом было не писать электронных писем после полуночи, а если уж не удержался и написал — хотя бы не отправляй.

Золотое правило. И применимое, сверх того, и к бумажным письмам.

Глава двенадцатая

(1)

В ту ночь Рима видела третий сон с Максвеллом Лейном. Они гуляли по пляжу около «Гнезда». Звезд видно не было, но от воды исходило колдовское зеленое свечение. Волны-изумруды разбивались о берег.

Невдалеке от него на мерцающих зеленых волнах покачивался кораблик. На палубе стоял человек, но Рима едва различала лишь его неясные очертания. Он оглядывал пляж в подзорную трубу, слева направо, так, словно искал кого-то конкретно.