Ледяной Ирис (СИ)

- Ты уверен в этом? – нахмурился господин Курокава. – Я не могу поверить, что сын мой мог попасться какому-то духу. К чему бы ему такие игры?

- Желает он помешать вам, истинному правителю островов, встретить вашу судьбу и стать императором всех этих земель. Почему же ему это требуется? Тут сказать не могу: сам он не желает со мной говорить, а иными путями разузнать намерения столь могучего духа даже я не в силах.

Молчал господин Курокава, торопливо направляясь во внутренний двор. Сад казался сейчас таким безмятежным, несмотря на то, что осень уж была в самом разгаре: лишь тронутые золотом листья деревьев, уже отцветающие, готовые укрыться от глаз цветы…

Сибори первым увидел Йошимару и господина Кадани, стоящих близ небольшого пруда. Сын господина Курокавы что-то жарко шептал, упираясь ладонями в плечи Сабуро. Тот мягко, но настойчиво удерживал запястья юноши, и губы его шевелились, видимо, изрекая успокаивающие речи. Картина живого умиротворения и нежности, отчего-то уколовшая прямиком в сердце. Не так ли Шигэру успокаивал его в часы, когда молодому лекарю хотелось рыдать от боли и усталости? И разве не лучше было бы сейчас оказаться не здесь, в саду этой богатой резиденции, а в нищем домишке, пропахшем насквозь чужим горем?

Понимая, что ещё немного – и не достанет ему сил держать себя в руках, Сибори ущипнул себя за руку. Не сильно, но ощутимо – так, чтобы отвлечься хоть на мгновение от укола прямиком в сердце. Сейчас стоит волноваться не об иллюзорных и невозможных по природе своей вещах, а о том, как бы не вышел из себя раньше времени господин Курокава: его некрасивое лицо бледнело всё сильнее, и казалось, что от сдерживаемого гнева готов он вовсе разорваться изнутри.

- Рано покуда, мой господин, - шепнул Сибори. – Духи вроде него уязвимы лишь по ночам, и то, если провести особый ритуал. Сегодня я посещу комнату господина Кадани и оставлю там особое растение, что ослабит его. И тогда-то пошлите в его спальню воинов – не более двух – и сами приходите вместе с ними. Лишь три клинка разом, вонзённые в одно тело, способны изничтожить незащищённого духа…

Вполуха слушал владыка южных земель: глядел он, как сын его, уподобившись какой-нибудь деве, льнёт к жениху госпожи Юмихимэ. Руки старого воина сжимались в кулаки, и понимал Сибори: не столько разозлила его любовь сына к мужчине, сколько то, под какою угрозой оказался их нынешний союз.

Тем временем зашелестели ветви – и у пруда показалась Юмихимэ. Тотчас Йошимару отпрянул от своего возлюбленного, надеясь, что не увидела девушка, чего не следует. Сибори, усмехнувшись, подобрался чуть ближе: теперь не грех было и послушать, о чём говорят они.

- Почему? – лишь спросила молодая госпожа. Выглядела она ещё хуже, чем накануне: волосы, распущенные, растрепались и сбились в клочья, и безо всякой пудры она казалась смертельно бледной. Глаза её словно запали в самую глубину глазниц; Юмихимэ выглядела совершенно больной.

Отстранив безмолвного Йошимару, господин Кадани твёрдо произнёс:

- Успокойся. Наша свадьба – лишь способ скрепить союз, и я не думаю, что ты должна была ожидать чего-то большего. Уходи.

Похоже, Йошимару рассказал возлюбленному о том, что вздумала их разлучить именно его сестра. Издав лишь горестный вопль, болезненно впившийся в слух, девушка бросилась на брата, занося руку со спрятанным в рукаве ножом… Разумеется, ей не удалось нанести удар: перехватив её руку, Йошимару оттолкнул сестру. Не удержав равновесие, девушка упала на землю – и так и осталась лежать, потеряв сознание. Немудрено: уже начал действовать яд, и, скорее всего, Юмихимэ уже вряд ли поможет даже самый искушённый в подобных делах лекарь.

Господин Курокава немо смотрел на происходящее, будто не веря в то, что это его дочь только что пожелала смерти Йошимару – ведь так оно и выглядело со стороны. Сибори не мог не похвалить себя: представление было поставлено великолепно, и оставалось лишь ждать, пойдёт ли всё так, как требуется…

- На что ты смотришь?! – воскликнул господин Курокава. – Помоги моей дочери, сейчас же!

Разумеется, не помогли ни ритуалы, ни фальшивые заклинания, ни прочие «усилия», что стремился продемонстрировать Сибори: ближе к закату молодая госпожа отошла на ту сторону Отражённых Небес.

========== Глава XVIII: Новая клятва ==========

В отблесках золотисто-оранжевого пламени казалась почти совсем живою лежащая на смертном ложе молодая госпожа. Отсветы играли на её бледных щеках, создавая хрупкую иллюзию живого румянца. Но нет, не встанет больше эта юная красавица: слишком губителен аромат того фиолетового цветка, что мнимый колдун принёс в её спальню.

В молчании Такео Курокава смотрел на свою мёртвую дочь, будто состарившись разом на пару десятков зим и лет. Покуда он не сказал не сумевшему спасти Юмихимэ «колдуну» ни слова, но Сибори кожей чувствовал исходящую от старика ненависть.

- Верни её, сейчас же.