Ледяной Ирис (СИ)

Вот только как, как защитить кого-то, если на тебе нет и доспехов, если одного удара достаточно, чтобы отправить тебя на ту сторону Отражённых Небес, и когда ты не можешь сражаться подобно остальным воинам? Сибори стиснул зубы, понимая: сейчас предстоит преодолеть себя, и это преодоление дастся гораздо труднее, чем все предыдущие замыслы. Мальчишку нужно оттащить подальше от тех мест, где кипит бой, где грызутся две обезумевшие стаи. Молодой лекарь старался не думать о том, что мальчишка, верно, после не поднимется: упав с лошади, можно расшибиться и насмерть, особенно в гуще боя. Да и ведь не просто так он упал: верно, его ранили, причём серьёзно.

Не время было давать волю животному страху; Сибори желал остаться охотником, не превратиться в обезумевшего зверя. Вскочив, он подбежал к мальчишке и торопливо огляделся: смотрит ли кто-то на них, а если и смотрит, то понимает ли суть происходящего? Лис потянул подростка за руку, и тот болезненно застонал: похоже, он не мог встать сам, а сдвинуть его с места не представлялось возможным. Проклятье!

Закусив губу, Сибори лёг на землю и торопливо шепнул подростку, надеясь, что тот поймёт:

– Не двигайся. Если они решат, что мы мертвы, они не станут нас добивать, ты понял? Лежи!

Лис предпочитал не думать о том, что, не желая добивать, их вполне могут попросту растоптать, как каких-нибудь букашек. Но силы оставили и его: он не смог бы больше бежать. Пытаясь найти поддержку, он крепко сжал руку подростка – и почувствовал, как слабо дёрнулись в ответ пальцы.

Сейчас, как никогда ранее, Сибори жалел, что он и в самом деле не колдун: вот бы заколдовать самого себя и уснуть, не видя и не слыша ничего, что происходит кругом. Уснуть – и не смотреть в глаза смерти, ежели таковая придёт за ним.

Глава XXXXI: Ещё один шанс

Кажется, он и в самом деле то ли уснул, то ли, что было бы вернее, потерял сознание от страха: боязнь вновь увидеть совсем рядом кого-то, способного унести его жизнь, не давала лису открыть глаза до тех пор, пока не стихли вовсе звуки битвы. Но и оказавшись в царстве тишины, там, где подавал голос лишь завывающий ветер, он не сразу позволил себе разомкнуть веки.

Над ними стелилось серо-чёрное небо, постепенно начинающее темнеть. Почти весь день успел пройти, пока он лежал здесь, на холодной и жёсткой земле? Но тут на лоб упала первая капля, и Сибори понял: нет, это не ночь наступила, просто тучи раньше срока привели в мир пугающую темноту.

Рука, сжатая в ладони, была тёплой: похоже, мальчик был ещё жив. Сев, лис наклонился чуть ближе к лицу подростка, провёл рукой по бледной щеке, на которой наливался тёмно-фиолетовый синяк:

– Ты слышишь меня?

Мальчишка с трудом кивнул, и лекарь облегчённо вздохнул: скорее всего, всё не так страшно, как показалось на первый взгляд. Не без помощи самого подростка Сибори перевернул его набок, дабы осмотреть место удара. Доспехи и одежда не защитили это дитя: чуть ниже ребёр доспех был разрублен. По коже царапнуло лишь вскользь: видимо, мальчишку спасло лишь то, что он умудрился упасть с лошади. Да удачно, похоже, упасть – он мог двигать руками и ногами, лишь слегка морщась от боли: значит, переломов нет, лишь ушибы.

– Кто вы?

Даже будучи в таком состоянии, парнишка не собирался просто так доверять своему «спасителю» – если можно так назвать того, кто просто подсказал, как себя вести, дабы не быть сию же секунду убитым. Можно было бы попытаться соврать, сослаться на родство с духами, но Сибори не рискнул вновь идти той же дорогой, и потому ответил – впервые, наверное – правду:

– Я лекарь. Лучше не двигайся: я пока соображу, как бы доставить тебя в менее холодное место. Боюсь, нести тебя я не смогу при всём желании.

– Лекарь? Но вы не из наших солдат, – заметил мальчишка, рассматривая Сибори сквозь полуприкрытые глаза. Лис чётко ощущал, как этот взгляд скользит по его лицу, по огненно-рыжим волосам, по светлым глазам, и как недоверие сменяется непониманием.

– Нет, не из ваших. Я некогда служил господину Кадани, но лишь по принуждению: этот человек держал меня в плену, твердя, будто б я связан с убийцами господина Йошимару.

– Вот как… – мальчишка вздохнул. Тем временем совсем рядом послышались шаги, и Сибори напрягся: что, если сейчас их обоих убьют? Мальчишке сейчас не до битв, а ему самому, даже если он заберёт оружие раненного или кого-нибудь из мёртвых, не сразить и жалкого крестьянского сынка, впервые в жизни взявшего в руки дубину, булаву или ещё какую ерунду, какой никогда не вооружится состоятельный воин.

– Не беспокойся. Я помогу тебе, – шепнул Сибори – как раз в то мгновение, когда его сгребли за запястье и грубо дёрнули вверх, заставляя встать.

– Кто ты такой?! – прорычал воин, и только теперь молодой лекарь узнал в нём второго главнокомандующего третьей армии. Стараясь казаться спокойным, он прошептал:

– Я лишь исполняю свой долг, как медика. Мальчик ранен, и ему нужна моя помощь; пусть раны не смертельны, но он поправится значительно быстрее, ежели вы позволите мне помочь.