Ледяной холод

На видеомониторе Мауре было видно, что тело принадлежит девочке, которой было около двенадцати или тринадцати лет. После эксгумации из мерзлой земли ее плоть заметно оттаяла. Лицо было бледным и призрачным, светлые волосы обрамляли лицо влажными локонами. Грубер и его помощник тихо и уважительно раздели ее. Сняли длинное хлопковое платье, гольфы и скромные белые трусики. Труп, теперь обнаженный, был тонким как у танцовщицы, его плоть сохранила морозная температура в долине.

Официальные лица сжались вокруг монитора в более тесный круг. Пока Грубер собирал кровь, мочу и стекловидное тело для токсикологии, глаза мужчин смотрели на то, что они никогда не должны были увидеть. Это было оскорблением чести молодой девушки.

"Кожа заметно побледнела", — услышали они голос Грубера по интеркому. "Я не вижу абсолютно никаких покраснений".

"Разве это существенно?" — спросил Мауру детектив Пастернак.

"Отравление цианидом иногда приводит к возникновению на коже красных пятен", — ответила она. "Но это тело было заморожено несколько дней, поэтому я не знаю, повлияет ли этот фактор."

"Что еще обнаруживается при отравлении цианидом?"

"Если он попал в организм орально, то может разъесть рот и губы. Вы сможете увидеть это в слизистой оболочке."

Грубер уже засунул палец в перчатке в ротовую полость и заглянул внутрь. "Слизистая сухая, но больше ничем не примечательна." Он посмотрел в окно на свою аудиторию. "Вам хорошо все видно на мониторе?"

Маура кивнула ему. "Коррозивных повреждений нет?" — спросила она через интерком.

"Нет."

Джейн сказала: "Разве цианид не должен пахнуть горьким миндалем?"

"На них респираторы", — ответила Маура. "Они не смогут учуять это."

Грубер сделал Y-образный разрез и взял пилу для костей. Через микрофон они слышали звук "крак-крак", пока он разделял ребра, и Маура заметила, как несколько чиновников внезапно отвернулись и уставились в стену. Грубер поднял грудную клетку и ребра, обнажая грудную полость, и вынул легкие. Он поднял одно мокрое сочащееся легкое. "Ощущается, как довольно тяжелое. И я вижу здесь какую-то розовую пену." Он разрезал орган, и из него потекла жидкость.

"Отек легких", — констатировала Маура.

"И что это значит?" — спросил ее Пастернак.

"Это неспицифический показатель, но это может быть вызвано целым рядом лекарственных средств и токсинов."

Пока Грубер взвешивал сердце и легкие, камера по-прежнему показывала вид зияюще открытой грудной клетки. Они больше смотрели не на юную девушку. То, что когда-то могло возбуждать, сейчас превратилось в мертвую плоть, просто тушу холодного мяса.

Грубер снова взял скальпель, и его руки в перчатках появились на мониторе. "Под этим проклятым респиратором лицо потеет", — пожаловался доктор. "Сердце и легкие я разрежу позже. Сейчас меня больше всего беспокоит то, что мы обнаружим в желудке."

"Что показывает датчик?" — спросила Маура.

Помощник взглянул на табло датчика. "Ничего не обнаружено. Пока никакого цианида."

Грубер сказал: "Отлично, становится все интересней." Он взглянул через стекло на своих зрителей. "Раз мы можем иметь дело с цианидом, я собираюсь поступить немного по-другому. Обычно я просто делаю резекцию, взвешиваю и открываю брюшные органы. Но на этот раз я собираюсь начать с желудка, прежде чем сделать резекцию."

"Он поместит его под вытяжку, прежде чем вскрыть", — объяснила Маура для Джейн. "На всякий случай."

"Неужели это так опасно?"

"Когда цианистые соли подвергаются воздействию желудочной кислоты, то могут образовывать ядовитый газ. Открыв желудок, вы выпустите газ в воздух. Вот почему на них респираторы. И вот почему он не разрежет желудок, пока не поместит его под вытяжку."

Через стекло они увидели, что Грубер вырезал желудок из живота. Он поднес его к вытяжке и взглянул на своего помощника.

"На табло датчика что-нибудь появилось?"

"Ни единого движения".

"Хорошо. Придвиньтесь поближе к монитору. Давайте посмотрим, что произойдет, когда я начну резать." Грубер остановился, глядя на блестящий от влаги орган, словно готовясь к последствиям того, что собирался сделать. Вытяжной шкаф закрыл обзор от Мауры. Поэтому она видела только профиль Грубера, его голову, вытянутую вперед, плечи напряглись, пока он делал разрез. Внезапно патологоанатом выпрямился и посмотрел на своего помощника.

"Ну, что там?"

"Ничего. Это не цианид, не хлор, не аммиак и не газ."

Грубер повернулся к окну, его лицо было закрыто запотевшим респиратором. "Повреждений слизистой оболочки нет, также нет коррозионных изменений в желудке. Из чего я делаю вывод, что, вероятно, мы имеем дело не с отравлением цианидом."

"Тогда что убило ее?" — спросил Пастернак.

"На данный момент, детектив, я могу только предполагать. Думаю, они проглотили стрихнин, но на теле нет признаков затяжного опистотонуса."

"Что?"

"Аномальная изогнутость и жесткость конечностей."

"А как насчет того, что Вы обнаружили в легких?"