Ледяной клад

- Отлично! Вы приехали запретить мне спасать миллион? Так я вас понимаю? - гортанно выкрикнул он. - Николай Цагеридзе соглашался на приезд консультанта, а не запретителя. Эти обязанности с очень большим мастерством уже пробовал осуществлять наш бухгалтер Бобыкин. Эти обязанности принимал на себя и товарищ Анкудинов. Не довольно ли запретителей! Цагеридзе нуждается в советах, серьезных советах. Если у консультанта ЦНИИ нет таких советов - я прикажу Павлику повернуть обратно. Свое запрещение вы можете написать в конторе в Красноярске, в Москве, в Индии, где угодно - все равно считаться с ним я не стану! Работы у нас идут и будут продолжаться. И миллион, пусть с самой маленькой буквы, Николай Цагеридзе все-таки положит в народную кассу! И напишет тому министру, который не хочет заменять дорогие катушки дешевыми, что он, как и вы, запретитель.

- Не обижаюсь, Николай Григорьевич, - сочувственно кивая головой, сказал Анатолий. - Более того: полностью поддерживаю вас. Поворачивать обратно Павлику не нужно. Хороши ли окажутся мои советы, решать будете вы, но я приехал именно давать советы, а не запрещать. И даже если бы вдруг мне показалось, что сделана весьма серьезная ошибка, я только честно выскажу вам свое мнение. А решать все равно будете вы. Если ваша затея увенчается успехом, я с большим удовольствием и где следует расскажу о вашей смелой инициативе. Только так! Почему, Николай Григорьевич, вы упорно не хотите видеть во мне вашего доброжелателя?

- Хочу слушать.

- А что касается моих высказываний о миллионах с маленькой буквы... Николай Григорьевич! Поймите. В хозяйственном обороте страны участвуют как бы две валюты. Условимся их называть одну с большой буквы, другую - с маленькой. Валюта, которой вам выдают зарплату, которую можно украсть в государственном банке и, наоборот, принести туда завязанную в пакете шпагатом, - это валюта зримая, осязаемая, валюта с большой буквы. За сбереженную эту валюту повышают в должности, выдают премии, награждают орденами, а за кражу или растрату - судят. И даже расстреливают. Валюта же, которая лежит в лесу в виде вершин, сучьев, пней и других неиспользованных отходов, которая заморожена в реке и признана безнадежной, которая парит десятизначными цифрами в замыслах ученых, изобретателей, рационализаторов и прочих мечтателей, которую, пока она в идее, ни в виде бумажного рубля или медной копейки в руках не подержишь, - это валюта с маленькой буквы. Она довольно своеобразная, даже опасная штука. Попробуешь превратить ее в валюту с большой буквы и превратишь - хвала и честь, хотя и не особенно заметная. Пройдешь мимо, пихнешь ногой - никто и слова не скажет. Но если попробуешь ее превратить в валюту с большой буквы, да не превратишь - беда! Такая беда, все равно как если бы вы ограбили банк! Вы слушаете?

- У меня ломит в ушах, - сказал Цагеридзе.

- А что такое? Простуда? - не понял его Баженов. - А! Так вот, такой валюты бойтесь, Николай Григорьевич! Это валюта лишь потенциальных возможностей. Как тепловая энергия земного ядра. Она и реальность и миф. К досаде своей, никогда не запоминаю фамилий писателей, но, кажется, у Чехова изображен гробовщик, который высчитывал убытки, ожидающие его после смерти от невыполненной им уже в то, загробное, время работы. Чеховский гробовщик вел свои расчеты именно в этой валюте. Николай Григорьевич, разве вы не понимаете, что и ваш миллион исчисляется в ней же? А вы его торжественно и наивно пишете с большой буквы! Поберегите себя. С этой валютой нужно обращаться, как с миной, иначе...

- Да, я знаю, спасибо, - нетерпеливо перебил Цагеридзе. - Танки на войне опасны почти так же, как мины. Я очень жалею свою левую ногу, которую мне не заменит теперь никакой протез. Но зато немецкий танк сгорел и не убил десятки наших солдат, его потенциальные возможности обратились в ничто. И для меня почему-то совершенно нет разницы, с какой буквы валюта - с большой буквы, с маленькой буквы. Вижу миллион - берегу миллион! Вижу клад - достаю клад! Министерство финансов, Министерство юстиции, Василий Петрович, товарищ Анкудинов, товарищ Баженов - в буквах они разберутся! Если назад вы не хотите поворачивать, мы приехали. Остановись, Павлик!

7

Дорога, которой обычно во время работ ездили на Громотуху, теперь была залита водой. Павлик правил под самый обрыв берега, и кошева шла косо, наваливаясь набок. Промокший, но еще не смерзшийся снег, как песок, хрустел и скрипел, продавливаясь под полозьями глубокими узкими канавами, отливающими стеклянным блеском. Километровая дамба, ограждая разлившееся внутри запани огромное озеро, казалась сделанной из бетона: так тяжело и плотно лежала она. А в конце дамбы, на острове, высились целые горы сдвинутого с реки снега.

Баженов легко выпрыгнул из кошевы, помог Цагеридзе. Окинул взглядом широкий, дымящийся разлив воды, готовый уже схватиться ледяной коркой.