Ледяной клад

- Нет!.. Нет!.. - Губы Анатолия побелели. Мария видела, что попала не в бровь, а в глаз. - Нет, Марочка, нет... У нас просто не было об этом с женой разговора... Марочка, хорошо, дай мне срок. Я все обдумаю, сделаю... Переговорю с женой... И сразу же отвечу тебе, как только вернусь в Москву. Куда тебе написать? Куда, Марочка?

- Мне не хотелось бы давать вам свой адрес, Анатолий Данилович, тяжело и медленно сказала Мария. - Тем более не хотелось бы давать вам свой адрес, что я не верю вам совершенно. Вы не напишете. Или напишете пустые слова. Но хорошо! Через месяц я снова буду в Красноярске. Пришлите мне сюда ответ, на главный почтамт, до востребования. Больше ни звука я не скажу вам о маме. Ей будет у меня хорошо. Прощайте! Уходите. Счастливо вам долететь! Надеюсь, что мы летим действительно не вместе с вами.

Анатолий поднялся. Он был мрачен. Беспомощно помотал в воздухе рукой, понимая, что Мария все равно ее не пожмет.

- Ты не была раньше такой жестокой, Марочка, - сказал он, готовясь уйти. - Что же, прощай! Когда я увидел тебя, я не думал, что между нами может произойти такой разговор. Он мог бы быть и человечнее. Видимо, в проклятую минуту согласился я полететь на этот Читаутский рейд!..

Стены поплыли перед глазами Баженовой. Глухотой заложило уши.

- На Читаутский? - с усилием выговорила она.

- Да, - Анатолий понял все. - Ты там работаешь? Тоже летишь туда?

И после этого они долго молчали.

Сквозь толстые стекла очков Анатолия Мария видела его невозможно большие и глубокие зрачки, наполненные словно бы остановившейся, замершей мыслью. Думать связно, последовательно не могла и она. Все как-то сразу перекосилось, переиначилось, приобрело другие значения и величины. В какую действительно проклятую минуту решил полететь к ним на рейд Анатолий! И зачем?

Да, конечно, он и есть тот самый "консультант ЦНИИ", о котором еще сегодня утром говорили в тресте: "Тянут, волынят, никак столковаться не могут, кого именно послать к вам, на Читаут. По очереди называли нам двух профессоров. Дай бог, чтобы приехал доцент. А вернее, заявится просто какой-нибудь аспирант, писать диссертацию..." Вот он и "заявился". Он с высоты командировочного удостоверения ЦНИИ будет консультировать, будет давать советы Николаю, который выстрадал свою идею кровью, сердцем, душой, который понимает дело, бесспорно, не хуже этого человека. Да, Анатолий очень способен, талантлив, кому, как не ей, это знать! И пусть его прежний талант сверкает прежним блеском. Но он не может, не должен помогать Николаю! Для нее, для Марии, это все равно, что согласиться принять его двенадцать тысяч за содержание матери, которую он так просто вычеркнул из своей памяти и, может быть, хуже - живую объявил мертвой!

- Вам следует отказаться от этой поездки, - проговорила Мария, постепенно освобождаясь от чувства ошеломленности.

Нужно было искать какие-то надежные решения.

- Вы должны немедленно вернуться в Москву!

Слабо шевеля половиной рта, Анатолий все так же глядел прямо в ее лицо своими неподвижными, без мысли, глазами.

- Да... - невнятно, наконец, выговорил Анатолий. - Это бы лучше... Но как я это объясню в институте?

- Начальству и жене вам это будет легче объяснить, чем объяснить самому себе, зачем вы теперь поедете на рейд. Вы понимаете, что мы не можем находиться там одновременно?

И опять оба они замолчали. Несколько раз Анатолий поднимал правую руку, делал ею в воздухе круг и опускал опять. Губы у него беззвучно шевелились. Потом он заговорил. Громче, тверже:

- Нет, Марочка, нет... Это невозможно... Это не будет понято ни в институте, ни здесь, в тресте. Это повредит моей репутации... Дана уже радиограмма на рейд, подготовлен специальный самолет... Завтра с утра мы совещаемся с Анкудиновым, главным инженером треста. Все это к тому же мне очень нужно и для диссертации - я так с ней затянул! Ведь только потому я и согласился. Об этом знают в институте. Мне дали не простую, а научную командировку. Нет, нет, изменить ничего нельзя!

- Надо изменить!

- И разве это не нужно там, у вас на рейде?.. Зачем же тогда запрашивали институт? Я много работал именно над проблемами зимнего отстоя леса. Я могу принести пользу. Нет, я никак не могу вернуться... А с тобой, Марочка, как говорят дипломаты, мы найдем модус вивенди...

Мария пыталась проникнуть в глубины его темных, больших зрачков, фантастически увеличенных очками.

- Это нужно только для вашей диссертации или это действительно будет полезно, необходимо для дела? Лететь вам на Читаут! А вы сможете войти там в свой дом? Он - ваш! Ваш! Он на ваши деньги был построен на Урале, а потом куплен здесь. Вы сможете, способны будете в этом своем доме прямо в лицо своей матери сказать, что не желаете взять ее к себе? Вы можете, способны забыть и о том, что после вашего отъезда с рейда ваша бывшая жена будет на людях сгорать от стыда, потому что там, на рейде, тогда ничего уже не скроешь?