Ледяной клад

Хотя докладная записка в трест, признающая неизбежную потерю леса, и не была закончена, Цагеридзе еще недели полторы тому назад принял решение: рабочих - всех, кого только можно, - на постройку жилья. Пробная выколка леса не дала хороших результатов. Это была, как и предсказывал главный бухгалтер, лишь бесцельная трата денег. Ну что ж...

"Надо, ах, надо скорее устраивать людей в хорошие квартиры! Как плохо размещены они сейчас, - подумал тогда Цагеридзе, с неохотой решая отказаться от борьбы за спасение леса. - Никто не придет, чтобы здесь построить дома. Это для себя должны делать сами же сплавщики. Производственный план рассчитан так, что рабочих рук вообще-то хватает на все. Но вот непредвиденно вторгается стихия. И все ломается! Люди уходят на борьбу со снегом, ранними морозами или наводнениями. И чем же они расплачиваются за вторжение стихии? Да главным образом тем, что остаются опять и опять без жилья. Крутится неумолимое колесо: зимой - подготовка рейда к весне, наступит сплав - все силы только на сплав. Ну, а пожить еще можно как придется. Потерпим".

Сколько терпеть?

Он подписал тогда приказ о постройке двух больших домов. Строить наравне с проведением подготовительных работ к новому сплаву. Баженова сверила с планом, сказала: "На подготовительные работы людей должно быть поставлено больше. Иначе не успеть, не справиться". Цагеридзе ответил: "Хорошо, поставим больше. Но не сейчас. Потом. А сейчас мы начнем строить жилье. И работать так, будто над нами висит угроза стихийного бедствия". Василий Петрович сверил приказ начальника со своими лимитами, сказал: "Деньги - пожалуйста. Финансы обеспечиваю. Лопатин сколько разов тужился с жильем - хрен получилось. Давай разворачивай. Только до конца. Законсервированных объектов на балансе и так до черта. В том числе клуб, новая электростанция. Пойди найди, на котором месте они начинались". Цагеридзе ответил ему: "Будем строить до конца. Вам первому квартира в новом доме". Василий Петрович пожал плечами: "Право такое имеется. Но мне зачем? Живу".

И когда Цагеридзе объявил, что пробная выколка леса прекращается, все обрадовались: под один дом уже вкопаны стойки, рубятся нижние венцы, теперь и второй будет заложен. Чтобы получить в новых домах квартиру, не имело значения, где работает человек - на строительстве или на подготовке к сплаву, но почему-то каждому хотелось попасть в строительную бригаду. Видимо, в самих словах "строить дом" было что-то особенно привлекательное.

Феня прямо запрыгала от радости, узнав, что зачисляется в строители. Быть илимщицей ей надоело. Катер тянет суденышко за собой на буксире, где он остановится - там и ты станешь. Рулить на илимке - значит неотрывно следить, чтобы судно не "рыскало" по реке, не бегало на привязи из стороны в сторону, да еще не ударилось бы в плывущее навстречу бревно. Только одна тут выгода: можно книги читать, учебные программы прорабатывать, потому что почти всегда на илимке попутчиком плывет кто-нибудь из мужиков, он за руль и держится. А подготовительные работы к сплаву - названий там всяких сто тысяч, но виду, существа у каждой работы в отдельности капелька. Строитель, что ни делал бы он, - и его работа видна и вся работа в целом. Когда дом готов будет, на него - на свой труд - любоваться можно всю жизнь. Полюбуйся на моток проволоки, который ты подкатил к берегу, - как начнется работа сплоточных агрегатов, через два дня и следов его не сыщешь!

К площадке, где должен был строиться второй дом, Феня прибежала, когда там собралась уже вся бригада и ждали только прораба Семена Ильича Шишкина. Феня отметила: нет еще и Михаила. А на доске приказов в составе бригады она вчера видела его фамилию.

Павел Болотников, заливаясь многозначительным смехом рассказывал:

- ...Говорю вам: совсем незадолго до рассвета просыпался я. И была несмятая постель у него. Белым утром гляжу - поит на коленях мой Куренчанин и головой воткнулся в подушку. Даже стеганки с себя не снял. Что такое? Не разрыв ли сердца случился. Тряхнул я за плечо, нет, жив, мягкий. А? Вот и соображайте теперь, кто его ночью так уходил: до постели своей человек не дополз.

- Зря ты это. Мишка не такой, - укоризненно сказал Максим, разминая покрасневшие на резвом морозце уши. На работу он явился в кепочке.

- Такой не такой, а ночь прогулял все же. От факта никуда не денешься, - сказал Болотников.

- Ну, а потом что? - с интересом спросила Женька Ребезова, не сводя глаз с Максима и потуже натягивая на голову его шапку. - Вместе были мы с Мишей. К реке, к Читауту ходили. По соснячку. Деревья вы-ысо-кие! Все в снегу. Где теперь мой Миша? Спит еще? И все на коленочках, головой в подушку?

Вступился Саша Перевалов.

- За Ингут чего-то побежал! На метеопункт послал начальник.

- К нам? - удивилась Феня. - Зачем?

- Познакомиться с твоими родителями. Благодарность получить, - с ядовитинкой объяснила Ребезова. - Разве не заслужил?

Феня сердито махнула рукой, ей не нравилась Женькина развязность.