Ледяной клад

Сердце у Цагеридзе глухо стучало. Нет, оказывается, нет, он нисколько не обманулся в этом шкурнике. Все его "кросворты" или действительно неразгадываемы, какое-то месиво путаных мыслей, или наглое манерничанье, лицемерие, желание выдать себя за святого. К черту! От своего решения, правильного, ведущего к верной победе, решения, жарко поддержанного всеми рабочими, он, Цагеридзе, ни за что не отступит. Приказ отменить?.. Руки коротки требовать этого. Он не две, он тысячу резолюций хоть вдоль, хоть поперек напишет! Цагеридзе не знал точно, что значит "повторная резолюция", он их никогда еще не писал, так коротка была его командная практика, но он что-то от кого-то и когда-то слыхал об этих "вторых резолюциях", снимающих весь "рыск" с трусливых бухгалтеров и перекладывающих всю тяжесть ответственности только на распорядителя кредитов.

Неровные строчки надписи, сделанной Василием Петровичем, прыгали у Цагеридзе перед глазами, когда он читал: "Нач. тов. Цагеридзе. Согласно постановлению, отказываюсь исполнения. Ввиду отсутствия ассигнований цель. Гл. бухгалтер: В.Бобыкин".

- Что я должен и где именно написать? - спросил Цагеридзе, крайним напряжением воли сдерживая себя, чтобы не перейти на крик.

- Вот тут, через мое, - ткнул пальцем Василий Петрович. - А написать чего хочешь. Можно: "Бух. Приказываю исполнить". Или: "Подтверждаю приказ". Есть пишут длинно. Себя оберечь. Вот, дескать, почему. Обстоятельства. Полное объяснение. Мне какой хошь хватит. Только вторую. - Он грубо хохотнул: - Можешь матерно, Лопатин писал.

Стиснув зубы, Цагеридзе размашисто и крупно, как никогда прежде, поставил на приказе свою первую "вторую" резолюцию: "Гл. бухгалтеру тов. Бобыкину. Приказ подлежит безоговорочному исполнению".

Сделал эту надпись и тоже захохотал. Ему стало удивительно легко. Василий Петрович со своей грузно отвисающей нижней губой ему все время представлялся какой-то неуклюжей каменной глыбой, вставшей на пути, глыбой, которую и не сдвинешь и не обойдешь. Цагеридзе не понимал ни характера Василия Петровича, ни его, так сказать, "кредо" - чего хочет этот человек и во что он верит. Ему казалось странным, что могут возникать конфликты между людьми, делающими одно общее дело. Теперь Цагеридзе ощущал всем нутром своим, что такое конфликт, хотя еще по-прежнему и дивился самой природе конфликта, возникшего между ним и главным бухгалтером. Да как же может этот человек не желать спасения леса! Как он может страшиться известного риска? Сам старый партизан и предельно "рысковый" парень! Устал? Омещанился?

Но как бы то ни было, противоречия теперь обнажились грубо и безобразно. А Василий Петрович оказался совсем не такой уже неодолимой каменной глыбой - ее великолепно можно опрокинуть вот такой "второй" резолюцией. И это символично. Ледоход тоже будет побежден!

- Давайте еще, Василий Петрович, давайте еще, - хохоча и размахивая пером, раздраженно кричал Цагеридзе. - Где еще нужно написать резолюцию? Вторую, третью... Какую угодно!

Вместе с ним хохотал своим прерывистым смехом и Василий Петрович.

- Силен! Не надо третьих, две - вполне. Валяй теперь на собственный рыск, в свою голову. Гони мильен за сто тыщ!

Цагеридзе перестал смеяться, как-то враз посуровел, сверкнул острым взглядом, словно рубя им бухгалтера.

- Я не понимаю вашего цинизма... - начал он.

- Чего? - тоже теряя свою разудалую беспечность, переспросил Василий Петрович.

- Не понимаю цинизма, - повторил Цагеридзе, - всех откровенных гадостей, которые вы так развязно выговариваете о самых святых вещах. Да, я пойду на риск, не поберегу, как вы, свою шкуру. Николай Цагеридзе позором сочтет для себя отступить именно теперь, когда он абсолютно уверен, что лес будет спасен. И не той ценой, какую вы предлагали раньше, а теперь еще и повысили. Миллион за сто тысяч я не заплачу. Если я сделаю это, - закричал он, снова впадая в крайнее раздражение, - если я сделаю это, я застрелюсь! Но прежде отдам вас под суд за то, что вы позволили беспочвенному фантазеру истратить такие деньги!

- А! - изумленно сказал Василий Петрович и подергал концы шерстяного шарфа, затягивая туже его колесо вокруг шеи. - Забрало! Шуток не понимаешь, начальник.

- Вас я хорошо понял!

- Ну, попыли, - хладнокровно сказал Василий Петрович. - Мне это глаз не застит. Порядок дальше, имей, бывает такой. Факте второй резолюции сообщаю вышестоящей организации, тоже - Министерству финансов. Действий не останавливаю. Приказ выполняю. А там - как скажут сверху. Насчет суда. Тебе меня не судить. А я свидетелем буду. Имей еще - вода в Громотухе, как ключевая, на слабом морозе не стынет. Зато со снегом зерна мало дает. Растворяет. Все это к тому: соблюдай осторожность. Рыск - рыскуй. А не руби уросного коня плетью. Из оглобель выпрыгнет. Четыре рыска подряд не каждому удаются.

Он пошел, у двери на минутку остановился, теперь уже растягивая на шее свой шарф.

- Постановление показать? Насчет второй резолюции. Порядок и последствия?

- Не надо.

- Дело хозяйское. Потом не пеняй...

14