Ледяной коготь

–Он справится,—уверенно сказал Эзраэль.—Если уж он встретил последнего ледяного дракона и при этом не наделал в штаны, то уж что что, а какие-то нападки князя он вытерпеть сможет. Я уверен в этом.

–Хех,—усмехнулся дракон.—Мои слова.

–Какие?—недоуменно спросил Эзраэль.

–"Я уверен в этом", какие же еще,—ответил наш герой, еле сдерживая смех.

–Эй!—возмутился Эзраэль, ткнув своего чешуйчатого друга в плечо.—С каких это пор ты стал автором этих слов?! Да их уже лет двести назад придумали, если не больше!

–И все-таки из нас двоих первой её упомянул я,—настоял на своем дракон.—Так что давай-ка ты завязывай с этим.

–Ты что, обалдел?!—воскликнул Эзраэль, принявшись раздавать легкие тумаки в плечо дракону.—Да я тебе сейчас такую трепку устрою! Клочки по закоулочкам полетят! Чего ты ржешь? Я серьезно!

Так, в дружно-враждебной манере, наши герои скоротали довольно-таки длинный путь от источника до стен Лориэля. Дождавшись, пока стражники откроют ворота, Эзраэль и дракон гордо вошли в распахнутые врата эльфийской столицы. Каково же было их удивление, когда перед ними показалась огромная толпа жителей, собравшихся вместе у крепостных стен. Ни один из них не встретил наших героев оглушительными овациями: не было ни криков радости, ни праздничных фанфар—над Лориэлем нависла гробовая тишина, будто бы кого-то провожали в последний путь. Наши герои не знали, что делать: на них было сосредоточено внимание каждого человека, собравшегося у ворот—каждого воина, каждого ребенка, каждой женщины, каждого мужчины, каждого покрытого сединами старика. Их глаза были наполнены надеждой и восторгом, но ни один не решался огласить свои эмоции на все широкие поля Единоземья. Напряжение немного спало, когда из толпы в сопровождении стражи показался князь Луминэль, за которым стеснительно пристроился библиотекарь. Его лицо выражало неподдельный восторг, но ни одно слово не слетело с его уст. Прошли какие-то доли секунды, и гробовую тишину нарушил громкий, дрожащий от восторга голос эльфийского князя:

–Вот уже несколько сотен лет мы ждали этого дня. В дни войны, дни отчаяния, дни скорби каждый из нас верил, что придет тот час, когда божественный свет прольется на наши грешные головы,—Луминэль счастливым взглядом посмотрел на дракона.—Теперь же, когда наш мир подвергся новым ужасным испытаниям, боги подарили нам надежду… Надежду, которую мы всё так ждали,—неожиданно для всех, великий князь присел на одно колено и склонил голову перед драконом.—Слава Хранителю Добра!

В этот момент все находившиеся в Лориэле люди разом, как один сплоченный механизм гномьего парового танка, упали на колено и громогласно, не скрывая восторга, повторили вслед за их правителем: "Слава Хранителю Добра!" Дракон не мог поверить своим глазам—еще никто и никогда не вставал перед ним на колени, причем даже не какой-нибудь земледелец или бедный крестьянин, власть которого распространялась лишь на его тучную скотину, а сам великий лориэльский князь—правитель всех земель могучего государства эльфов. Внезапно из толпы показалась фигура, обмотанная с ног до головы в черную кашемировую рясу. Она медленно шла по направлению к дракону, неся в руках какой-то странный сверток, то и дело шевелившийся в ее слабых и трясущихся бледных руках. При ее появлении весь народ, собравшийся на площади, расступился—радость на их лицах исчезла, словно ее смели твердой плетеной метлой. Наши герои не могли понять, чего хотела от них эта женщина и что за сверток держала она в своих бледных, маленьких ручонках. Наконец, когда она подошла к дракону и сняла с себя капюшон, показав Эзраэлю и дракону свое неописуемой красоты молодое эльфийское личико, она, чуть не плача от горя, тихо прошептала:

–Хранитель Добра, пожалуйста, помоги мне. Я мать-одиночка. Муж погиб в стычке с разбойниками, и поэтому всю жизнь я воспитывала моего ребенка без всякой помощи. Но как бы я ни старалась его уберечь, с ним приключилось несчастье: судьба наслала на него страшную порчу, болезнь, с которой не справилась даже наша медицина. Ни один врачеватель не смог помочь моему сыну,—в этот момент мать-эльфийка, посмотрев прямо в глаза дракона, сквозь горькие слезы, чуть слышно простонала:—Пожалуйста, помоги. Ты—моя последняя надежда.

Эльфийка развернула сверток, и глазам дракона и Эзраэля предстала жуткая картина: в свертке лежал младенец, невинное личико которого было покрыто многочисленными кровяными нарывами и страшными зелеными бородавками, из которых сочилась едкая кислота. Ребенок еле дышал и шевелил своими маленькими, израненными ручонками. От увиденного Эзраэль отвернулся, не в силах смотреть на умирающее в столь страшных муках бедное дитя—это было выше его сил. Мать перепугалась, начала трясти свертком перед драконом, приговаривая: "Ты поможешь ему? Не уходи… Прошу тебя, не уходи…" Но дракон успокоил ее и, склонившись над ребенком, сказал:

–Не плачь. Я помогу ему.