Ледяной огонь

— Не совсем так, — запротестовал Блейк, ерзая на стуле. — Клянусь, я ничего такого не говорил! Меня не так поняли. Я всего лишь рассказал им, о чем твоя книга. — Он почти умоляюще посмотрел на Айви.

— Все в порядке, Блейк, — успокоила его Айви. — Кто-нибудь хочет десерт? — спокойно осведомилась она.

Первым, как ни странно, отреагировал Дилан.

— Спасибо, нет. Я уже сыт.

— Как будто кое-кому нужен десерт, — фыркнула белобрысая, бросив мимолетный взгляд на Дейдре.

И братья Блейка, и близнецы выразительно посмотрели друг на друга, и стало совершенно ясно, что в своем тесном кругу они не стеснялись обсуждать лишние килограммы Дейдре.

Холодная ярость, смешанная с жалостью к своей подруге, овладела Айви, но изменить ничего было нельзя. Отец Блейка категорично заявил, что свадьба не состоится, если на ней не будут присутствовать Кальвин и Дэйл. Блейку удалось уговорить братьев с условием, что их подружки будут входить в свиту невесты. Дейдре была в отчаянии, но не возражала из страха, потому что именно ее будущий свекор оплачивал свадебные счета. К тому же его свадебным подарком был дом и машины для сына и будущей невестки. Дейдре предпочла проглотить то, что у других зовется гордостью, и с помощью шоколада переживала этот ад, считая дни до свадьбы.

Айви не вмешивалась, по опыту зная, что звон свадебных колоколов действует на Дейдре оглушающе, и ничего больше она не слышит.

Блейк уставился в тарелку, сделав вид, что ничего не произошло, хотя у его невесты, сидевшей рядом, дрожали губы. Жених Дейдре, в общем-то, был неплохим человеком и даже возможно любил свою невесту, но не имел собственного мнения и смелости, чтобы заставлять считаться с собой. Немудрено, что в семье им все помыкали.

У Айви были опасения, что если свадьба все-таки состоится, Дейдре со своим нерешительным характером станет послушной дрессированной собачкой при своевольном свекре.

— Видимо, никто не хочет десерта, — вежливо сказал Дилан и сделал паузу. Ему никто не ответил, и он продолжил, обратившись прямо к Айви: — Я слышал, что, кроме написания книг, ты работаешь еще — как это там? — психологом-консультантом?

Голос Дилана заставил Айви напрячься. За вежливостью, с которой ее бывший муж обратился к ней, она заподозрила ловушку, но была готова принять огонь на себя и дать Дейдре небольшую передышку. Та сидела красная, из последних сил еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

— Да, — ровно сказала она.

— Как интересно, — словно невзначай заметил Дилан. — Готов спорить, что копание в чужой душе так же занимательно, как и… — Он задумался, и глаза его полыхнули знакомым синим пламенем с серебристым отливом.

— Я бы не стала употреблять именно это слово, — вставила Айви, мысленно проклиная Дилана. — С твоего разрешения, я копаюсь, так сказать, в чужой душе, потому что сам человек закопался в ней настолько, что без чужой помощи ему из этой ямы уже не выбраться.

— «Нью-Йорк Таймс» назвал книгу Айви бестселлером еще несколько месяцев назад, но она по-прежнему остается лидером продаж, — вставила Дейдре с нескрываемой гордостью. — Теперь она у нас знаменитость.

О, Дейдре! — простонала про себя Айви, предвидя новый шквал атак.

Братья Блейка это также почувствовали и теперь внимательно следили за нитью разговора.

— У меня к тебе вопрос, который заинтересовал меня совсем недавно, — спокойно сказал Дилан, но глаза его смеялись. — В частности, это касается концепции такого понятия, как «самоуважение», — негромко закончил он.

Предупреждающие звоночки звенели в ее голове уже не умолкая, но Айви только склонила голову набок, ожидая завершения его атаки.

— Мне бы хотелось уточнить вот что, — он подался чуть вперед и прищурил глаза. — Когда-то я прочел статью, что людям, страдающим от неуверенности в себе, присуще оскорблять или принижать человека — в лицо или исподтишка. Нечто вроде защитной реакции. При этом многие из них пользуются принципом: «Лучшая защита — нападение». Ты как? Разделяешь эту точку зрения?

Как ни парадоксально, но на какую-то долю секунды Дилан отвел от нее взгляд и посмотрел в сторону близнецов.

Айви затопила невероятная волна признательности. Оказывается, его тонкий намек предназначался вовсе не ей, а Кальвину и Дэйлу! Они уже не выглядели такими самоуверенными, как в начале ужина. Поджав губы, оба, как по команде, уставились в тарелки, но молчали, не зная, как парировать этот ловко нанесенный удар. К тому же оба были еще молоды, искренне восхищались Диланом и испытывали к нему уважение, к которому примешивался и страх.

Как и следовало ожидать, ирония, скрытая в словах Дилана, не сразу дошла до сознания девиц-близнецов, еще несколько минут обе сосредоточенно хмурили лбы, начисто забыв о морщинах.

На лице Дейдре появилась робкая улыбка, и ее глаза засияли мягким светом. И даже Блейк выпрямил спину.