Ледяной палач [сборник]

Вчера они легли поздно, и то только после того, как дежурная медсестра заглянула к ним в палату и, нахмурив брови, строго сказала: «Свет выключайте. После одиннадцати не положено, чтобы в палате горел свет».

В половине девятого, когда завтрак уже закончился и доктора начинали утренний обход по палатам, Гуров не вытерпел ожидания и заявил Станиславу:

– Все, иду искать нашу свидетельницу и доктора. В конце концов, времени у нас на долгие ожидания нет. У меня сегодня дел – по уши. Надо хотя бы узнать, когда ее можно опросить.

– Я знаю, где она лежит, – Станислав встал и, опираясь на один костыль, пошел к двери. – Пойдем, провожу.

На полпути им встретился лечащий врач Крячко. Он строго посмотрел на раненого сыщика и сказал:

– Сегодня выпишу. Не лежится ему, – покачал он недоуменно головой и пошагал по коридору дальше.

– Это правильное решение, доктор! – крикнул ему вдогонку Крячко и, повернувшись к Гурову, сказал: – Вот снимем показания со свидетельницы и дернем отсюда, пока он не передумал. За выпиской потом заедем, когда будем отбывать в Москву.

– Что, так достало лежать? – рассмеялся Лев Иванович. – Отдохнешь зато.

– Тебе бы такой отдых, – беззлобно пожелал Крячко другу и добавил: – Терпеть не могу всякие больницы и докторов.

– Зато тут сестрички симпатичные встречаются, – подкалывал Гуров.

– Не надо мне никаких сестричек с их обезболивающими уколами, – простонал Крячко. – Меня Наталья своими пирогами быстрее на ноги поставит. А вот и лечащий Тихорецкой, – толкнул он Гурова в бок. – Смотри, как раз в палату к ней входит.

Пришлось Льву Ивановичу и Станиславу ждать возле дверей реанимации, когда выйдет доктор.

– Хорошо, можете с ней поговорить, – выслушав оперативников, согласился врач. – Но она еще очень слаба, и поэтому разговор должен быть недолгим. Я ясно выразился? – многозначительно посмотрел он на Гурова.

– Да-да, – торопливо ответил полковник. – Нам бы главное узнать, а остальные детали можно и позже.

В палате Тихорецкая была не одна. Рядом с ней на стуле сидел молодой человек в белом халате и держал ее за руку. На звук открывающейся двери он оглянулся и, увидев двух входящих незнакомых мужчин, встал и вопросительно-настороженно спросил:

– Вы кто и что вам тут надо? Сюда нельзя входить.

– Нам можно, – спокойно ответил Лев Иванович и показал удостоверение. – А вы кто будете? – задал он встречный вопрос.

– Это мой сын, Алексей, – слабым голосом ответила Тихорецкая. – Леша, принеси еще один стул, – попросила она сына и, обращаясь к Станиславу, предложила, глазами указывая на стул: – Садитесь. Мне уже медсестра рассказала, что вас ранили из-за меня.

– Ну, не совсем из-за вас, – смутился Станислав и проворчал: – В больнице вести расходятся быстрее, чем телеграммы.

– Это точно, – согласился Алексей и поставил рядом с кроватью еще один стул. – Садитесь, – предложил он Гурову. – Я сегодня тут с шести утра, мне разрешили, – пояснил он, – и мне уже столько всего рассказали и о стрельбе, и о задержании бандита, который на маму напал…

– В больнице всегда так, – понимающе кивнул Лев Иванович и, чтобы закрыть тему, добавил: – Тут больше и заняться-то особо нечем, кроме как разговоры разговаривать. Вот и мы тоже пришли, чтобы с вами, Людмила Романовна, поговорить. Но сначала я сам расскажу вам все, что мы уже знаем. Но это конфиденциальная информация, – посмотрел он на Алексея.

– Алеша все знает, – ответила за молодого человека его мать. – И о наших отношениях с Кириллом Исаевичем, и обо всем остальном тоже. Пусть он останется. Я потом вам все объясню, и вы поймете почему.

Гуров рассказал Тихорецкой и о том, как они нашли тела Проппа и Лены Ащеуловой, и о найденной в ноутбуке дантиста переписке, и о документах, которые они еще ищут, и обо всем, что касалось в этой истории именно ее.

Пока он рассказывал, Тихорецкая беззвучно плакала, а ее сын с беспокойством смотрел на нее. Он несколько раз подходил и вытирал ей слезы. Сама она была так слаба, что руки поднимала с трудом.

– Вы можете хотя бы кратко рассказать нам о том, что знаете? – спросил ее Лев Иванович, когда закончил свой рассказ. – Я понимаю, вам сейчас трудно говорить. Но чем скорее мы все выясним, тем скорее сможем выдвинуть обвинения не только исполнителям убийства, но и заказчикам – Москвину и Патрушевой. Почему они решили вас убрать? Ведь для них вы просто помощница по дому. Они ведь даже не знали о вашей связи с дантистом – это нам точно известно.

– Все из-за бутылки, я так думаю, и еще кое из-за чего, – немного помолчав, ответила Людмила Романовна. – Но давайте я расскажу вам все с самого начала. А вернее, начиная с тридцать первого декабря. Дело в том, что, когда бандиты приехали в дом Кирилла… Кирилла Исаевича на его машине, я была там.

– Вы были у него дома? – не понял Крячко.