Ледяной плен

- Тише! Не будет никакого «обратно» Лерка, - устало опустил голову Батон. - Мы нужны только чтобы, довезти их туда. У них карт и инструкций по лодке четыре рюкзака и команда больше тридцати человек. Этого достаточно, чтобы управлять этой посудиной. Ресурс у энергоустановки громадный - бегать она сможет еще хоть лет десять – загрузят трюмы по маковку и вперед. Народец матерый, не один год готовились, сразу видно.

- Но они говорили, что можно сделать противоядие… - Лера упрямо не хотела верить в неожиданно открывшуюся правду. Ей вдруг захотелось оказаться далеко-далеко отсюда, в своей кровати под любимым одеялом, и чтобы рядом сидел деда.

- Забудь про противоядие, дочка, - страшно пробормотал Батон, и в его единственном глазу тускло сверкнул огонек от висящего при входе фонаря. – От мира и так считай, осколки остались. Отсеют они ненужное, да и выжгут к чертовой матери.

- Но если они вернутся, обязательно отравят Балтийск! – выпалила Лера, осененная ужасной догадкой.

- Это в случае если они туда попилят, а не куда-нибудь еще, - ответил сталкер. - Возвращаться нам надо, пока еще не по… тихо!

Резко отодвинув полог палатки, Батон прислушался. В заполненном ящиками ангаре стояла плотная тишина.

- Может, это к вам? – высунулась из-за его плеча девушка. - Дядя Тарас собирался зайти.

- Никого не жду. Всем нашим специально схемы с ловушками раздал, чтоб спокойно приходили.

- Мышь?

- Не-ет, подруга твоя все мои силки давно изучила, - прошептал напрягшийся Батон, оглядывая высящиеся в сумраке стены из ящиков. – А это явно кто-то о ловушку споткнулся и деру дал. Следят за нами, Лерка. Чуят, что я копаю.

Испуганная девушка крепче обняла колени.

- Пора тебе. Этого разговора не было, - прошептал Батон, закрывая полог. – На камбузе не сболтни. Я сам с Лобачевым перетру.

Напуганная Лера робко кивнула и полезла наружу.

- Я одна боюсь… - застыла она на полпути.

- Иди спокойно, - голова дяди Миши скрылась в палатке, и Лера осталась одна в мрачном лабиринте из ящиков и контейнеров.

* * *

Лодка входила в Ла-Манш. Высокие иссиня-черные волны, тревожно накатываясь, терлись о могучее сигарообразное тело, словно судно пересекало не морской пролив, а склянку с чернилами. Вязкие, густо замешанные облака, стремительно обгоняли возвышающуюся над водой рубку атомохода. Резко налетал колючий ветер, назойливо дергая за поднятый воротник кожаного плаща. Стоявший на палубе Лобачев, безвольно опустил руки, всматриваясь в далекое серое марево, за которым когда-то простиралась Франция. Но наполовину срезанные козырьком фуражки, потускневшие от времени и лишений глаза, видели совсем другое.

Свадьбу и долгожданную командировку, которую так долго выпрашивал. Залитые алым багрянцем ласкового майского солнца Елисейские поля, Лувр, уютные кафешки и впервые попробованное настоящее вино, которое заедали ломтиками сыра, вонючий запах которого не вязался с непередаваемым нежным вкусом.

Примерявшую полушубок жену, которая, еще не веря в свое счастье, кокетливо крутилась перед зеркалом в одном из многочисленных бутиков. Ту, первую, провожавшую его в автономку из Северодвинска, которая двадцать лет назад так и не поняла, что ее убило. Просто, потому, что не успела. Хрупкая фигурка среди нескольких сотен провожающих. Лицо и, глаза полные надежды, которые он запомнил на всю жизнь.

А еще он помнил чудовищный султан атомного гриба, с рокотом расцветающий в том месте, где еще несколько мгновений назад жил и дышал Париж. Миллионы судеб и жизней в одночасье перемешанные в беспорядочные клубы мятущегося черного пепла.

Почувствовав, как ладонь обожгла ледяная сталь рукоятки, Лобачев достал из кармана старенький револьвер Нагана и, откинув дверцу барабана, оглядел байки патронов.

- Прости мою душу грешную.

Приставив холодный кружок дула к пульсирующему виску, Лобачев последний раз взглянул на волнующееся море и закрыл глаза.

- Он здесь, стреляться собрался! – заорал появившийся в дверях рубки Савельев. – Стойте, капитан!

Щелк! – давно не используемое оружие дало осечку.

- Юра!!! Так твою растак! – несясь по палубе, истошно матерился Тарас.

Пытаясь опередить бегущих к нему людей, Лобачев торопливо снова взвел собачку предохранителя и нажал на курок.

Щелк!

Добежавший первым Азат, на ходу врезался Лобачеву в живот, опрокидывая капитана на палубу.

- Пистолет держите!

Выбитый кем-то из руки самоубийцы «наган» закрутился волчком, отлетая по палубе.

- Застрелите меня! – захлебываясь слюной орал Лобачев, с которого слетела фуражка. – Слышите! Савельев, это приказ!

- Спокойно, капитан, - рядом с Азатом рухнул подоспевший на выручку Савельев. – У вашей стрелялки срок годности вышел!

- У Ахметова возьми! Это приказ, слышишь?

- Юрий Борисович, вы не в себе, - пыхтел не разжимающий хватку Азат.

- Да как ты… на губу! Под трибунал… всех до единого!

- У него горячка! – перекрикивая свистящий ветер, к месту драки ковылял страдающий одышкой Колобок.

- Пусти щенок! – сцепившийся с капитаном Савельев встретился с его безумными глазами.

- Ноги, ноги ему держи!