Ледяной плен

Расправившийся с грибом зверек неожиданно выдал длинную тираду, состоящую из писков различного тембра и длины. Прислушавшись, жующая Лера с удивлением отметила, что крыса меняет интонации, словно выражая какие-то свои вовсе не односложные мысли.

— Есть хочется, — вздохнула девушка и оглядела каюту. — Не знаешь, где кухня? Может, удастся, чего-нибудь, стянуть.

— Пи? — подала голос крыса и почесала острую мордочку.

Еще раз, посмотрев на изжеванный план лодки, девушка стала натягивать ботинок.

— Вот и я не знаю.

«Ионы во чреве китовом», — вспомнилась Лере таинственная присказка Птаха.

Чем выше она поднималась, тем явственнее ощущалось присутствие других людей. Вот где-то по лестнице прогремели шаги, за очередной приоткрытой дверью кто-то щипал гитарные струны. Здесь разместилась калининградская группа, догадалась прошмыгнувшая мимо девушка. Крыса семенила следом.

Неожиданно впереди послышался смех, и Лера сбавила шаг.

— Хотите самый короткий? — поинтересовался невидимый за приоткрытой дверью кают-компании Азат. — Девушка спрашивает моряка: «Скажите, а море красивое?» «Извините, — отвечает тот, — никогда не видел. Я — подводник!»

Прозвучало несколько смешков.

— А вот еще один, — притаившаяся Лера узнала веселый голос Савельева. — Аварийная ситуация. Подлодка лежит на дне, балласт продуть не удается. Командир берет «каштан» и объявляет: «Ребята в отсеках, у меня для вас две новости, первая — плохая, вторая — хорошая. Начну с плохой: воздуха у нас на два часа. А хорошая: зато продовольствия — на семьдесят дней».

Из-за двери снова донесся одобрительный хохот, и Лера призрачной тенью мелькнула в узкой полоске света, льющегося изнутри.

— Какая огромная кухня! — не сдержалась она.

В этот час пустые владения Бориса Игнатьевича произвели на девушку впечатление. Начищенные кастрюли и сковородки, развешанные над мойками и разделочными столами, рифленые трубы вытяжек и полки с тарелками… И все эти годы, что лодка стояла в убежище, никто не удосужился принести хоть чуточку этой красоты в столовую?

И сразу заметила вместительную кастрюлю на огне, в которой что-то аппетитно шкворчало. Схватившись за крышку, тут же с шипением отдернула руку, закусив губу. Нашла тряпку, обернула ею ручку… В кастрюле пузырилось бурое варево непонятной консистенции, источающее такой восхитительный аромат, что Лера даже зажмурилась от удовольствия. Поиски ложки заняли чуть больше времени. Наконец, зачерпнув из кастрюли, девушка легонько подула на дымящуюся пищу. Только вот донести ложку до рта не получилось.

— Было же ясно сказано, обед через два часа!

Лера дернулась от неожиданности и, уронив ложку в кастрюлю, резко обернулась, встретившись взглядами с Паштетом и Треской.

Отправляясь в поход, Борис Игнатьевич не мог не взять двух своих главных помощников. Низенький и полный Треска, прозванный так за недюжинную искусность в рыболовном деле, и долговязый Паштет, вытянутое лицо с орлиным носом которого было похоже на настороженную мордочку грызуна, были признанными мастерами поварского дела.

— Едрить-мадрить… — вытаращил глаза Треска, чью небритую физию, увенчанную блестящей лысиной, обрамляли сальные нитки волос. — Лерка, ты, что ли?!

— Женщина на корабле не к добру, чувак! — прогундосил славящийся суеверием Паштет, но напарник шикнул на него.

— Тайком, что ли, пролезла? — прищурившись, догадался Треска.

— Да, — испуганная девушка так вжалась в стол, что лежавшая в заднем кармане джинсов пудреница, с тревожным хрустом больно впилась в ягодицу. — Не сдавайте меня пока, хорошо?

Парочка заговорщически переглянулась и скорчила садистские рожи.

* * *

— Смотрите, какого зайца на камбузе поймали! Борис Игнатьевич, я ее первый заметил! — Паштет подтолкнул сопротивляющуюся Леру в кают-компанию.

— Отпустите, дураки! — брыкалась в руках парочки пленница. — Больно же!

— Иди-иди.

— Здравствуйте, — ни кому не обращаясь, пробормотала Лера, не в силах поднять на сидящего во главе стола Лобачева испуганные глаза.

— Чудо-юдо, мосальская губа! — удивленно выдохнул сидящий рядом с капитаном Тарас.

— Ты?!

— Я же говорил, не надо было пацанье у лодки в дозоры ставить, — хмыкнул Азат и отпил из жестяной чашки.

— Простите, Юрий Борисович… — вконец растерявшись под многочисленными взорами, пролепетала Лера. — Понимаете, просто…

— Понимаю, — сурово откликнулся Лобачев. — Не понимаю только, что мне теперь делать? Ссадить тебя на первой попавшейся суше? Или посадить в резинку и отправить на веслах назад? Ты хоть представляешь, как далеко мы уже ушли?

Слушая перспективы своего возможно недалекого будущего, Лера почувствовала, как у нее задрожали колени.

— Это тебе не прогулочный катер, а военный корабль, — продолжал сурово выговаривать капитан. — Ну, чего молчишь?

— Не знаю, — Лера опустила голову и почувствовала, как по щекам мягким шелком скользнули волосы. «Сейчас лицо наверняка такого же цвета, как они», — отчего-то подумалось девушке.