Ледяной плен

— Пока на семьсот футов. Хочешь, покажу фокус?

— Давайте! — Лера с готовностью отложила ложку, пока Борис Игнатьевич натягивал над столом тонкую леску с привязанным к ней спичечным коробком.

— Теперь следи, как он будет медленно-медленно опускаться вниз.

У девушки округлились глаза.

— А почему так происходит?

— Внешнее давление на стенки лодки.

— А что будет, когда коробок окажется на столе?

— Нас раздавит, как яичную скорлупу, — опередив кока, хмыкнул Треска. — Яйцо видала когда-нибудь?

— На картинке, — сказала девушка, не в силах представить мощь, которая могла бы сотворить такое с огромной и, как ей казалось, несокрушимой лодкой.

— Ладно тебе ребенка пугать! Ничего с нами на такой глубине не случится, — осадил подчиненного Борис Игнатьевич. — А ты доедай, давай. Вон, остыло уже все.

Послушно взяв ложку, Лера стала быстро приканчивать и вправду подостывшую кашу, изредка с подозрением косясь на подвешенный коробок.

* * *

На борту потянулись ленивые дни, похожие друг на друга, словно близнецы. Лера часами пропадала на кухне, Батон потихоньку пьянствовал в своей палатке, а Ежи и Марк по-своему развлекали командный состав экипажа. Когда на привычном собрании в кают-компании в очередной раз стали обсуждать пункт назначения, Тарас, задумчиво теребя вислые усы, спросил начальника поляков:

— И все-таки, почему именно Антарктика, в толк взять не могу? Холод страшный, да и от Германии далеко.

— Гитлер был одержим оккультизмом, — с охотой стал объяснять Ежи. По всему было видно, что он досконально изучил все возможные вопросы касательно ледникового материка. — Созданная им в тысяча девятьсот тридцать пятом году и проработавшая десять лет организация «Аненербе» среди прочих исследований занималась активным поиском и изучением различных паранормальных явлений во всех уголках земли.

— И что в этом куске льда такого ненормального?

— Это Арктика — кусок льда. А Антарктида расположена на суше, это континент. Гитлер считал, что он является осколком некогда затонувшей Атлантиды, которая, по легенде, являлась колыбелью человечества. Так называемая Шангри-Ла.

— А еще ходили слухи, что в «Аненербе» были уверены, будто скованный льдом материк представляет собой портал в другие измерения, — подключился к обсуждению Савельев.

— Психи они были, вот что! — отхлебнул из кружки Батон, который на сей раз решил поприсутствовать в наполненной густым чадом самокруток кают-компании.

— Не скажи, — покачал головой Ежи. — Нельзя недооценивать вклад Рейха в европейскую культуру того времени. Как ни крути, а ими было сделано множество невероятных открытий. Нет… Это было необыкновенное государство. Бесчеловечное, конечно, но… Мы, поляки, шибко от них пострадали, и все же… А Гитлер? Он ведь сумел целый народ загипнотизировать, превратить в единую послушную машину. Там мистикой пахнет, точно говорю. И харизма Гитлера многого стоит!

— Эта, что ли? — поинтересовался Батон и сунул под нос два пальца, имитируя усики фюрера.

В каюте одобрительно гоготнули.

— Атлантида, Атлантический океан… Антарктида… Чудо-юдо, мосальская губа! — присвистнул думающий о чем-то своем Тарас. — Складно получается.

— С этим материком вообще связано много загадочного, — протянул Марк.

— Складно-то складно, да все равно байкой попахивает, — буркнул из своего угла Батон.

— Покажи им карту Пири Рейса, — обратился к напарнику Ежи.

— У нас конечно же не сама карта, а фотоснимок, — поправил его Марк, доставая из рюкзака пожелтевшую папку, перевязанную ленточкой. — Но тоже достаточно неплохой.

— Пири Рейс был известным адмиралом Турецкого флота в шестнадцатом веке, — стал комментировать Ежи, пока по рукам неторопливо передавался потускневший цветной снимок формата А4. — Картография была его страстью, и он всегда находился в поисках подобных документов.

— И вот что, — Марк загадочно оглядел присутствующих. — Антарктида оставалась неоткрытой до тысяча восемьсот восемнадцатого года, а ее северная береговая линия, причем — превосходно детализированная, была показана на этой карте, нарисованной аж в тысяча пятьсот тринадцатом. Намного позже исследования, сделанные морскими картографами США, указали на то, что карта нарисована так, будто ее видели из космоса.

— Но как это возможно? — тихо спросил сидящий в углу стола Лобачев.

Последнее время капитан стал чаще выбираться из своей каюты, но по-прежнему мало ел и выглядел болезненно бледным.

Ежи развел руками:

— Ясно одно: карта — подлинник, и была сделана в Константинополе в начале шестнадцатого века нашей эры. Пири Рейс не мог иметь информации об этом регионе от исследователей-современников. А свободный ото льда берег Земли Королевы Мод мог быть видим и нанесен на карту в безледных условиях только в четырехтысячном году до нашей эры.

— Бредятина какая-то! — подавившись табачным дымом, взревел потрясенный Тарас.

— Однако ее снимок в твоих руках.