Ледяной поцелуй

На заднем плане снова женское хихиканье, я уже собиралась сказать «пока», но из-за смеха сказала совсем другое:

— Ну и ладно, можешь гулять, ты, наверно, не лучше, чем твой дурак Леша!

Кинула трубку. И расплакалась.

Он перезвонил сразу же.

Больше никто не смеялся, было тихо.

— Даша, чего ты там себе выдумала? — Он помолчал. — Леша в больнице, поговорим о нем завтра.

Я тихонько всхлипнула.

— Надеюсь, он там сдохнет.

Рома засмеялся.

— Это вряд ли, медицина сильна. — Повисла пауза, а затем он сказал: — Я люблю тебя. Ты скучала по мне?

— Вот еще, — фыркнула я. Больше не плачу, улыбаюсь. — У меня есть для тебя сюрприз.

— Правда? Какой?

— Увидишь, он на мне!

— Это одежда?

— Нет!

— Интересно…

— Я кое-что изменила в себе!

Рома хмыкнул.

— Мне уже страшно!

Я засмеялась. Получилось как-то зловеще, сама удивилась.

— И правильно, что страшно!

* * *

Ему не понравилось! Он, конечно, не прямо так сказал, что черный мне не идет, но по выражению его лица я догадалась.

И по меня только подхлестнуло заявить:

— А мне так нравится! И я буду такой!

Мы шли вдоль украшенных гирляндами витрин, и мои черные волосы торчали из-под шапки.

Рома лишь пожал плечами и заверил:

— Я же не в цвет твоих волос влюбился.

Все-таки он лукавил, я чувствовала.

А вот Гальке с Миркой понравилось. Они сказали, что я один в один — вампирша с картины знаменитой художницы Виктории Френсис. Только клыков не хватает.

Ладно, про волосы поговорили. Странно, что он все никак не заговорит про Лешу.

— Ну, как там твой друг? — сама спросила я.

— Воспаление легких. — Он искоса посмотрел на меня. На мгновение мне показалось, он хочет что-то еще сказать, но не сказал.

Получается, поговорить про то, какой Леша подлец, не удастся. Больше всего меня бесит, что Рома может защищать своего друга, зная, как мерзко тот поступил. Да и что ему известно? Что ему рассказал сам Леша?

В конце концов я не выдержала.

— Я больше никогда не хочу видеть этого урода!

Рома кивнул.

Постараемся сделать так, чтобы вы не виделись.

— Ты настолько спокоен! — взвилась я и остановилась у одной из витрин, разглядывая красивые вазы.

— А ты ждешь, что я буду плакать и рвать на себе волосы?

— Нет, но…

Он обнял меня и чмокнул в щеку.

— Друзья — это вообще-то не хомячки в стеклянной банке, которыми ты можешь управлять по своему усмотрению. Они сами решают, что им делать, с кем и когда. Хочешь, чтобы я пошел к нему и скатал, что он поступил хреново? Знаешь, что он мне на это ответит?

Я покачала головой.

Рома отвернулся.

— Прости, я не могу ему ничего сказать. Какие у меня аргументы: она несовершеннолетняя? Она подруга моей тоже несовершеннолетней девушки?

Я молчу. Мы смотрим в красиво украшенную витрину, на душе совсем не празднично.

— И ты будешь дружить с ним, как ни в чем не бывало?

— Да, — ответил Рома.

Я знала, что так будет. Лучше бы и не искала подтверждения своим худшим опасениям.

— Друзей, Даш, не перевоспитывают. Ты их либо принимаешь со всеми их недостатками, а у меня их, знаешь, тоже немало, или у тебя вовсе нет друзей. Мне мои нравятся. Тебе они не нравятся. И я обещаю сделать все возможное, чтобы вы не встречались.

Большего я не добьюсь, это и дураку ясно.

— Идем дальше искать подарки? — как можно веселее предложила я.

Он крепко сжал мою руку.

— Спасибо, что понимаешь.

— Я не понимаю. Не хочу понимать.

Задумываюсь. А если бы Галька или Мирка совершили какой-то дурной поступок и Рома требовал с ними не общаться, что бы я чувствовала? Вот и ответ.

Я улыбнулась, нехотя признавшись:

— Вообще-то я понимаю, — и прибавила: — Но все равно надеюсь, что твой Леша — настоящий козлина — сгниет в больнице!

* * *

И надо такому случиться! Только я пришла от стоматолога, осуществив свою мечту, только вместо аватарки в «ВКонтакте» с чистой совестью поставила черноволосую девушку с клыками с картины Виктории Френсис, как это ужасное сообщение от Ромы:

Рома Чернов:«Даша, моя мама приглашает нас с тобой сегодня на ужин в семь часов. Пожалуйста, отложи все свои другие дела, если они есть. Для меня это очень важно!»

А потом сразу второе:

Рома Чернов:«Моя мать никогда не приглашала ни одну из моих девушек. Ты будешь первой!»

Дел-то у меня никаких нет.

Я подошла к зеркалу в прихожей и оскалилась.

Кроме одного дела! Куда деть наращенные клыки? Они же не то что Галина съемная резиновая челюсть, снял и пошел, это посерьезнее.

Родители тоже еще не видели. И Рома не видел. Что-то мне не по себе. А ведь я была так уверена. Доктор меня раз пять спросил: «Вы уверены?»

Я позвонила Роме.

— Ты придешь? — сразу же спросил он.

— Да, приду.

— А что с голосом?

Вот что сказать? Мне клыки мешают говорить? Я еще к ним не привыкла?

— Я кое-что сделала, — придушенно сообщила я.

— Что-то плохое?

— Нет, да… не знаю.

— При встрече разберемся. Я зайду за тобой.

— Нет!

— Почему?

— Жди у подъезда.

Мы попрощались.