Ледяной поцелуй

— Чего тебе? — спросила я.

Парень рассматривал меня так, словно ничего ужаснее в жизни не видел.

— Ну и идиотка, — сказал он.

— Сам такой, — огрызнулась я.

— Бедный Ромка, — словно не слыша меня, покачал тот головой.

— А что с ним? — заинтересовалась я.

Коля поморщился, выплюнул:

— Он влюбился в больную фанатичку! — Неожиданно он расхохотался и слегка толкнул меня. — Вот ведь как. А я, дурак, говорил ему, оставь девочку, не порть, не пудри ты ей мозги, ведь развлечешься и бросишь. А оно вон как вышло, это невинная девочка поигралась и бросила. — Он хмыкнул и пошел прочь.

Коля говорил Роме не портить меня? Надо же. А я думала, он ненавидит меня.

Я снова вспомнила Рому и думала о нем, пока шла до дома, вспоминала, как хорошо нам было вместе. Но все это в прошлом. Я изменилась. Очень сильно изменилась, и он меня не понимает. Никто не понимает кроме моих друзей с форума.

И мне даже кажется, Рома меня боится. Эта мысль до странного приятна.

Дома я легла спать, от еды откаталась.

Сквозь сон я слышала, что мама с кем-то говорит по телефону, она просила:

«Приди, пожалуйста, мы просто не знаем, что с ней делать! Может, ты сможешь убедить ее…»

Когда я открыла глаза, я увидела Рому. Он сидел возле моего гроба на табуретке и смотрел на меня.

— Привет, — сказала я.

— Привет, — ответил он, и голос его сорвался, а глаза заблестели от слез.

Я привстала, испуганная такой реакцией. Протянула к нему руки, обняла.

— Я люблю тебя, — прошептала я, — как же хорошо, что ты пришел.

Он вытащил меня из гроба и обнял. Рома обхватил мое лицо ладонями и целовал губы, щеки, нос, глаза и постоянно повторял:

— Я очень по тебе скучал, очень скучал…

Я была так счастлива, мое сердце билось, словно сумасшедшее.

Мы пили чай на кухне.

На форум я не ходила, потому что Рома поздно от нас ушел.

* * *

На следующий день мы пошли в кино. Люди на улице и в развлекательном центре смотрели на мой экстравагантный прикид, кто-то даже показывал пальцем.

После кино мы зашли в клуб — тот самый, где впервые танцевали. Рома купил мне коктейль, тот самый, из-за тающего шарика мороженого в котором я бросила Рому посреди танца.

Мы вспоминали, смеялись.

Играла та же песня, и он пригласил меня танцевать.

И поцеловал, когда музыка стихла.

Потом мы гуляли.

На улице дул теплый ветерок, раздувая по асфальту пыль. В черном звездном небе висел серебряный месяц.

Мы пошли в парк за моим домом, где пруды. Там хоть и слякоть, но Рома переносил меня через лужи и грязь.

— Ты такая легкая, — сказал он и неодобрительно прибавил: — Ты очень похудела.

— Ты как моя мама, — засмеялась я.

Мы говорили про фильм. Ни ему, ни мне он не понравился, но все равно почему-то было интересно говорить про то, что именно не понравилось.

Он рассказал про Свету и Арнольда, оказывается, они ждут ребенка. Его сестра уже покупаем все необходимые вещи. И еще сказал, что она приглашала меня в гости, посмотреть детскую комнату. Я пообещала прийти.

Он сказал по секрету, что Света собирается назвать дочку Дашей.

Я очень удивилась:

— Но почему?

— Света говорит, что когда увидела тебя впервые, то поняла, что хочет именно такую дочь.

Я была смущена.

В прудах отражались звезды и, покачиваясь на ветру, плавал месяц.

Мы много смеялись. Но когда я заговорила про друзей с форума, Рома замкнулся и лишь слушал.

А я говорила, говорила…

Про то, что нам не очень приятен солнечный свет и от человеческой пищи мутит, что чеснок нам противопоказан, что мы восприимчивы к боли, пока молоды, и что днем нам лучше спать.

Он не возражал, только бросал на меня короткие взгляды и кивал.

Поэтому, когда у подъезда он мне сказал: «Я так больше не могу, прости», я не знала, что и сказать. Ведь все было так хорошо!

— Ты меня не любишь? — воскликнула я.

Рома горько усмехнулся.

— Все сложнее.

— Мы больше не будем встречаться? — как маленькая, спросила я.

Он молчал.

— Это потому, что тебе надоело ждать, когда я буду готова?

Рома помотал головой.

— Я устал от вампиров. Я устал ждать не когда ты будешь готова, этого я бы ждал, наверно, целую вечность, а когда у тебя закончится переходный возраст!

— Это не переходный возраст! — перебила я. — Как ты не понимаешь! Я же тебе говорила… я…

— Ты вампир, да, я понял, — проронил он, не глядя на меня.

— Ничего ты не понял!

Он вздохнул.

— Мне кажется, Даш, ты сама не совсем понимаешь, что подменила свою реальную жизнь со мной вымыслом со своими вампирами. Это пройдет, я знаю точно. Ты оглянешься, но уже не будет нас и еще много чего не будет, потому что пройдет мимо… Тебе не нравится солнце? Глупости! Ты — сама солнце. Когда я встретил тебя, ты для меня его затмила. — Он грустно улыбнулся.

— Дарья Канарейкина — девочка с поющей и порхающей фамилией. Ты мне такой жизнелюбивой показалась, такой светлой и сияющей. Я просто не мог не влюбиться в тебя, просто не мог.

— Значит, ты любил лишь оболочку! — бросила я.

— Нет, это не так, я любил тебя. Но изменившись внешне, ты и внутри стала другой.

Рома повторил:

— Прости. Мне очень жаль.

Я ничего не ответила и хлопнула дверью подъезда.