Ледяной рыцарь

– Машенька, я же работаю, – полузадушенно отозвался тот.

Маша смутилась и отпустила его, потом оглянулась на деревенских – все с мрачным неодобрением смотрели на то, как приемыш тетки Марьи обнимается с оборотнем.

– Где моя дочь? – Перед ними вырос разгневанный папаша.

– Где она? – с другой стороны отозвался жених, выглядел он менее внушительно.

– Украли невесту! – весело отозвался Мишка. – Вернем за выкуп! По конфетке за каждый волосок, по монетке за каждый пальчик, по колечку за каждый глазик. Все сразу отдадите – все сразу и получите. Неразобранной!

«Папе бы так в автомастерской сказали», – потрясенно подумала Маша, отступая на шаг, чтобы не мешать Мишке. К счастью, охотник и жених оказались понятливыми, насыпали дикушкам полные мешки леденцов и тянучек. После выкупа невесту вывели под белы рученьки из-за часовни. Она и впрямь была красива, но Маше это было уже неинтересно, она тормошила Мишку и расспрашивала его о берлоге.

– Один жених далеко, один дома, один скоро появится, – ехидно пропела Варя, проходя мимо Маши с хихикающими подружками.

– Провалился в заброшенную берлогу, кто его знает, почему медведи ушли, мне повезло еще. Голову стукнул, пока без чувств лежал, простыл, бред начался. Мерещилось мне, что Мохнатко мне что-то про твою привениху рассказывает, а в себя приду – ежиха настоем отпаивает, из разговора с волком ничего не помню. И, главное, все сообразить пытаюсь, где бред, а где реальность, ежиха с чашкой в руках мне мерещится или Мохнатко говорящий.

– Мохнатко и ежики тебя выходили, – ответила Маша и рассказала, как пыталась выполнить задание лекаря.

– Завтра темные дни кончаются, дороги откроются, хочешь, мы с Мохнатко тебе поможем найти ледяного рысаря…

– И думать не смей, – из толпы празднующих выбралась тетка Марья, лицо у нее раскраснелось, платок сбился набок. – Никуда моя дочка с тобой, дикушка, не поедет! И вообще из дома не выпущу.

– Куклу вам говорящую надо, – с досадой протянул Мишка. – А это живой человек, у нее дел по горло!

Женщина замахнулась на рослого парня, тот со смешком увернулся. Маша поспешила вмешаться:

– Тетушка, я вас люблю и ценю все, что вы для меня сделали, но Мишку не гоните, он дважды мне жизнь спас – из реки вытащил, в лесу зимнем не оставил, и даже его волк меня от зверюги защитил.

– Правда ли? – тетка Марья устало прислонилась к саням невесты.

– Такое не придумывают, – ответила девочка. – Ой, Мишка, а Мохнатко твой где?

– Он в лесу сейчас, меня дожидается, – Мишка бочком обходил тетку Марью.

– Ай и постой же ты, дикий, – позвала женщина. – Отвечай, так ли было, как дочка говорит?

– Может, еще у волка моего спросим? Так и было… – Машка и Мишка наперебой принялись рассказывать, девочка даже показала на руке зажившую царапину.

– Прости же ты меня, парень. И ты, дочка, прости, – неожиданно сказала тетка Марья глухим голосом. – Все хотелось мне, чтобы дочка у меня была, хоть голосок в пустой избе звучал бы, может, и впрямь кукла говорящая нужна. Вижу, потрепала тебя судьба, Машенька, неспроста ты в дорогу рвешься. Хлопот мне с такой дочкой…

– Ну так отпустите ее! – предложил Мишка. Маша предпочла промолчать. Она во все глаза смотрела на женщину, ждала, что та еще скажет.

– Может, и так, может, ты и прав. Но у меня сердце кровью обливается, как подумаю, что пойдет она по дороге, одна-одинешенька, ни тепла, ни хлеба, лихие люди кругом. И с тобой не пущу – не потому, что не доверяю, а все же дикушка и волк неподходящая компания для девочки. Того и гляди, сами в беду попадете, и ее не пожалеют. Иди, парень, Звезды осветят твой путь. Не пущу я дочку…

Маша глубоко вздохнула, стараясь сдержать слезы. Мишка посмотрел на нее и повернулся, чтобы уйти. Но женщина остановила его.

– Приходи хоть на пирог, спасатель. Со двора ведь никто тебя не гонит. Да и мне с гостями веселее.

Она поплелась домой, сгорбившись, ожидая, что ребята пойдут за ней.

– Видишь ты, как я ее брошу, – шепнула Маша.

– Вижу, совсем плоха, – ответил Мишка. – Придумать бы что-то для нее надо. Подбодрить как-то. Уйти от нее сейчас – значит, убить ее…

Он догнал женщину, взял ее под руку, заговорил о солнце, о снеге. Та с благодарностью приняла и руку, и разговор. Маше ничего не оставалось, как идти следом.

Дома на свет появился вчерашний рыбный пирог, щи с курятиной, Мишка ел, против ожидания, чинно и аккуратно, ну, может, не безупречно, но во всяком случае, чище, чем некогда тетя Рыкоса. Улучив минутку, когда тетушка вышла, он сказал девочке:

– Я придумал.

– Как мне сбежать?

– Нет, как тете Маше хоть немного облегчить разлуку с тобой. Мы сделаем ей дочку-снеговичку.

– Мишка, – Маша опустилась на стул. – Ну что ты. Вместо живой дочки – ледяную.

– Это на время, – он оглянулся на дверь. – Послушай, у дикушек много детей, ты сама видела.

– Ну…

– Не все из них хорошо переносят зиму, близость зверей, пищу с костров. Можно принести ей тех, кто послабее.

– Детишек? – переспросила Маша. Ее последнее слово услышала вернувшаяся тетка Марья.

– Что?