Ледяной рыцарь

Они наклонились над венцессами и влили лекарство в трубочки, ведущие к ледяным губам. Через несколько секунд лед начал плавиться. Ледяной хрусталь помутился, и вдруг рухнул, обдавая холодными осколками ноги ребят. На лавках лежали молодая женщина, в которой Маша узнала венцессу-старшую, с миниатюры, и девочка лет трех. Первой проснулась малышка. Она села, дрожа и моргая длинными ресничками, потом вдруг горько заплакала. Женщина открыла глаза, услышав плач ребенка, она попыталась сесть, но упала с лавки и глухо замычала что-то. Никита бросился ей на помощь, но не смог ее поднять и усадил, прислонив спиной к лавке. Маша прижала к себе перепуганную девочку.

– Как горячо, – с трудом выговорила женщина. – Больно. Жжет внутри.

Ее взгляд блуждал по комнате, но ни на чем не останавливался. Бескровные губы дрожали.

– Дайте! – вдруг простонала она.

– Что?

– Моя малышка. Плачет…

Маша осторожно опустилась на пол рядом с женщиной, поднесла к ней малышку. Непослушные холодные руки так вцепились в девочку, что та вскрикнула от боли.

– Тише, тише, – дрожа, как в ознобе, проговорил Никита. – Осторожнее. Вы ее слишком сильно сжимаете…

Маша растерянно огляделась по сторонам, в поисках чего-нибудь теплого, одеял или шкур, но видела только непонятные приборы и склянки. Вдруг опомнившись, она щелкнула пальцами, приводя все в порядок, как восстанавливала шапку шарлатана или снежное поле с драконом. Пропала вода на полу, мигом высохла одежда на женщине и девочке, исчез со стен иней, склянки засверкали прозрачными боками. Женщина перестала дрожать и впервые внимательно взглянула на ребят.

– Что вы сделали? Кто вы?

– Мы – Сквозняки из другого мира, пришли помочь вам, – ответила Маша.

– А где мой муж, Елисей? Он прислал вас?

– Он убит, – Никита избавил Машу от необходимости сообщать трагические вести. – Убит Рыкосой Гривастой. Впрочем, она тоже мертва. Мы искали вас…

Венцесса обняла дочь, по ее щекам покатились слезы. Маша и Никита переглянулись, не зная, что сказать, как утешить. Через некоторое время женщина справилась с собой.

– Где оно?

Ребята снова переглянулись.

– Где лекарство? – повысила голос Калина. – То, что мой муж дал вам. Чем вы нас разбудили…

– Лекарства нет…

– Нет?! Проклятье не побеждено?

– Есть средство, – вмешалась Маша. – Вы должны его принимать каждый день. Сердюк с Теплого берега…

– Сердюк идиот… – женщину снова затрясло, но она уткнулась лицом в плечо плачущей дочки и справилась с собой. – Скажите, что происходит? Каким образом нас разморозили, как обстоят дела с проклятьем, что выдумал Сердюк – только быстро…

Маша рассказала все как на духу, начиная с предательства Рыкосы, продолжая общей картиной медленно стынущего мира, заканчивая изобретением средства из забродившей крови однорогов и листика кривуги. Женщина слушала не перебивая, только сильнее прижимала к себе малышку, когда слышала имя привенихи.

– Возьми, это тебе! – под конец Маша протянула девочке каменные бусы с портретом венцессы Калины, которые до сего момента она прятала в кармане куртки. – Портрет мне дал старьевщик.

– Правильно, – подтвердила женщина. – Я отдала его когда-то старьевщику, с условием, чтобы он вернул его моей дочери, если что-то случится с моим бедным мужем. Второй портрет был у Елисея. Видимо, ты говоришь правду. Хотя… Простите меня, но как вы смогли? Вы просто дети…

– Мы Сквозняки, Никита и я, – терпеливо объяснила Маша. – Никита – рысарь, он сам воин, а я немного владею магией…

– Ты маг? – напряглась Калина.

– Не совсем, вернее, я могу только переноситься и восстанавливать…

– Маячки и магический ремонт, это не так уж и мало. Ну-ка…

Венцесса, держа притихшую дочь на руках, прошла в сторону стола, смахнула с него склянку и велела:

– Поправь!

Маша послушно щелкнула пальцами. Склянка вернулась на стол, целая и невредимая.

– Эти лужи и грязь ты убрала… – удовлетворенно кивнула женщина. – Еще все может получиться.

– Что «получиться»? – спросил Никита.

– Разговор у нас долгий, лучше всего перенестись на Теплый берег, в мои покои, и продолжить его там.

– Это невозможно, – покачала головой Маша.

– Не волнуйся, детка, если ты забыла оставить маячок, у меня их предостаточно…

– Разве вы Сквозняк? – удивился Никита.

– Как я поняла, не каждый Сквозняк – маг, но и не каждый маг – Сквозняк, – чуть улыбнулась Калина. – Мы с Елисеем – волшебники. И маячки для нас – приятный пустяк, сокращающий путешествия.

– Да, Никита, ты Сквозняк, а магией не пользуешься, а вот Великий шут, Мудреный и директриса не были Сквозняками, тем не менее маячки делали, – напомнила Маша и повернулась к Калине. – И все-таки мы не можем вернуться на Теплый берег. Благодаря стараниям Рыкосы мы с Никитой там вне закона, нас могут казнить. К тому же Никита болен, и я не уверена, что у Сердюка с его любовью к экспериментам остались листья. В полночь он застынет. Вы-то можете не волноваться, на сегодня вы вне опасности, а еще мы отдадим вам подаренный ежами прутик с листиком кривуги, завтра он отрастет, и Сердюк вам сделает новое средство.