Ледяной страж

Однако попасть к ней оказалось не таким простым делом. Конан объехал вокруг всего холма, но нигде не нашел хотя бы намека на вход. Не было и дымохода, дым просто сочился откуда-то снизу, как будто горел весь пригорок.

— Акаста! — заорал Конан во всю мощь своих легких. — Где ты прячешься? Меня прислал Мерид!

— Ну вот, так бы сразу и сказал, — послышалось откуда-то сверху. — Можешь заходить.

Варвар поднял голову, но кроме белесоватого, покрытого клочками облаков неба, ничего не увидел.

— Не туда смотришь, парень, — снова раздался тот же голос, — гляди перед собой.

Киммериец присмотрелся и только теперь увидел, что у пригорка менялись очертания: он рос ввысь и в то же время проваливался, напоминая гигантскую воронку. Конь испуганно заржал и попятился назад, но было уже поздно, земля под ними поехала, и какая-то сила начала затягивать и коня, и варвара внутрь этой воронки. Скоро они очутились между двумя высокими стенами, сложенными из желтоватого камня.

Сила продолжала тащить их все глубже и глубже, пока не скрылось и небо, и чахлая болотная равнина, и вообще все вокруг — и снизу, и сверху, и с боков — была только каменная поверхность.

Наконец движение прекратилось, и Конан очутился в большом круглом зале без окон и дверей. Мягкий свет зажженных по углам больших светильников делал помещение просторнее, чем было на самом деле. Зал был почти пуст, если не считать каменного подиума напротив киммерийца; на подиуме в большом старинном резном кресле сидела сморщенная старушонка, с любопытством глядевшая на гостя.

— Слезай с коня, — посоветовала она варвару, — чего застыл?

Конан, несколько ошарашенный всем происшедшим, при звуках ее голоса соскочил с седла и поклонился.

— Здравствуй, почтенная, меня прислал Мерид.

— Слышала уже, — отмахнулась старуха. — Заберите у него коня, — приказала она кому-то, стоявшему, по-видимому, за спиной варвара. Он оглянулся, но никого не увидел — как, впрочем, и своего коня, который мгновенно исчез, словно растворился в воздухе.

— Ну, подходи, садись да расскажи, что поделывает этот старый пень, — поманила его старуха.

Конан подошел поближе, и хотел уже, было, присесть на подиум, но тут заметил невесть откуда появившееся кресло, такое же, как у старухи.

— Садись, садись, — подбодрила его Акаста, — а то все седло да седло, притомился, небось.

Киммериец был несколько смущен встречей и удивлен творящимися вокруг чудесами, поэтому он потрогал кресло, убедился, что оно твердое, и лишь после этого осторожно присел на краешек.

— Не бойся, не развалится, — успокоила его старуха, — единственное, что может здесь развалиться, — это я сама.

Варвар взглянул на нее повнимательнее: действительно, с виду она была очень древняя, глубокие морщины покрывали все лицо и сложенные на коленях руки. Кожа была темного, почти орехового цвета, какая бывает у стариков, проживших много-много лет.

— Небось, обленился совсем мой племянничек? — спросила старуха, не дождавшись, когда киммериец соберется с мыслями. — Гонять его надо хорошенько! — Она вдруг сурово поджала тонкие губы. — Совсем отбился от рук без присмотра!

Было видно, что колдунью не так интересовало, что расскажет гость, как хотелось выразить свое недовольство поведением племянника. Варвар, несколько удивленный ее суровым тоном и осведомленностью в делах живущего далеко отсюда Мерида, молчал, не зная, с чего начать.

— Или это девки сбивают его с толку? — Старуха то ли задала вопрос, то ли продолжала говорить сама с собой. — Старый пень, а туда же, мать его… — энергично выразилась она напоследок и взглянула на Конана.

Варвар открыл рот, чтобы вставить слово, но не успел.

— И не защищай его! — замахала ведьма руками. — Тоже, наверное, такой же кобель! Все вы одинаковы, — продолжала развивать она мысль, которая, видимо, давно не давала ей покоя. — Дела забываете, клянусь Митрой, когда только почуете…

Она вдруг съежилась и долго ловила ртом воздух, Конан испугался, не хватил ли ее удар, но она только чихнула, зато с такой силой, что закачалось пламя светильников.

— Пока он там гуляет по лесу, да лапает амазонок, мне приходится делать за него его работу, — пожаловалась Акаста варвару, как будто он понимал, о чем идет речь, и, по крайней мере, мог повлиять на нерадивого племянника. — А я уже в возрасте, — подняв палец, продолжала она. — Ведь его обязанность — никого не допускать на остров. Впрочем, — старуха подозрительно посмотрела на Конана, — тебе это знать ни к чему. Но за птицей присмотреть бы мог, — все-таки желание пожаловаться было выше ее сил, — сколько раз ему твердила, да он все не слушает, ленивый обалдуй! Вот и добездельничался, птица стала слабее курицы и, конечно, сразу же нашелся какой-то мерзавец, который прикончил нашу кроткую пташку. А это не к добру, если кто-то побывает на острове и сможет унести оттуда ноги. — Старуха опять замолчала, видимо, соображая, какое отношение может иметь варвар к неизвестному ему острову.