Ледяной свидетель (сборник)

Вечером, когда еще только начало смеркаться, Лев и Григорий Гаврилович, как обычно, взяли ружья, кликнули Найду и отправились на болота. Когда они уже поднялись на плотину, за которой начинался ручей, Гуров услышал позади быстрые шаги и обернулся. Сзади энергичной спортивной походкой шел Никита. На плече он нес ружье, а вокруг носилась собака черной масти – дратхаар Рекс, с которым всегда ходил на охоту Угланов. Но самого «учителя Святослава» нигде не было видно.

– Добрый вечер! – приветствовал Лев юношу, когда тот поравнялся с ними. – А что, Игорь Олегович позже подойдет?

– Нет, Учитель сегодня не будет охотиться, – покачал головой Никита. – Он очень занят. А мне разрешил сходить поохотиться. Только недолго.

– А что, вы без его разрешения этого сделать не можете?

– Нет. Мы обязались во всем слушать своего Учителя. Обязались совершенно добровольно, так что это послушание нам не в тягость. Хотя другим, посторонним, конечно, это непонятно. Вы извините, я вас обгоню – меня Учитель отпустил на ограниченное время…

– Конечно, беги, коли торопишься, – кивнул Гуров, и Никита, вновь ускорив шаг, вскоре скрылся в камышах.

– Ну вот, наши вчерашние опасения начинают оправдываться, – заметил Сыромятников. – Раньше Игорь охоту никогда не пропускал. Тренинг, не тренинг, а на зорьку время находил.

– Мне кажется, рано делать выводы, – заметил на это Гуров. – Может, у него сегодня занятие особо напряженное, вот и не может оторваться. Зато ученику разрешил поохотиться. И не только разрешил, но и ружье свое дал.

– Разве? – удивился Сыромятников. – А я не заметил…

– Видно, у меня это уже в кровь въелось – все замечать. Никита в прошлые разы ходил на охоту с «тулкой». Стрелял он из нее или так носил – не знаю, но «тулка» у него была, это точно. А сейчас я заметил у него на плече «беретту», с которой Угланов обычно ходит.

Сыромятников на это ничего не ответил, только покачал головой, удивляясь наблюдательности товарища. Они пошли дальше и вскоре достигли того самого места, которое Гуров прозвал «Орлиным гнездом» и предпочитал всем другим. Однако когда они шагнули в коридор камышей, ведущий к «Гнезду», навстречу им выбежал знакомый коричневый сеттер.

– Выходит, Тонких уже здесь, занял твое место, – озадаченно произнес Сыромятников. – Непорядочно с его стороны. Ведь ты уже в пошлый раз говорил, что пристрелял это место, оно, можно сказать, наше.

– Ты мне сам в первый вечер сказал, что места здесь ни за кем не закреплены, – успокаивал его Гуров. – Не надо быть таким азартным. Ты ведь охотишься не ради добычи, а ради удовольствия! Ну, а что до Тонких… Такой уж, видно, человек: ему все надо под себя подмять – что кресло вырубленное, что место хорошее.

Они отошли метров на пятьдесят дальше и выбрали себе другой небольшой пятачок. Отсюда обзор был не такой хороший, как в «Гнезде», но часть озера все же была видна. И, в частности, «плацдарм», на котором остался Тонких: Гуров заметил торчащую над камышами голову следователя.

Вечерело. Западная часть неба окрасилась багрянцем, окружающий лес потемнел, его окутали сумерки, но над озерной гладью было еще светло. Вдалеке послышался шум крыльев – там полетела над водой первая стая уток. И тут же раздались выстрелы. По их звукам Гуров заключил, что Никита, ученик Угланова, уже начал охоту. Причем расположился он, по-видимому, на другом берегу озера, где охотники обычно не вставали. «Не хочет находиться близко от Тонких, – понял Лев. – Нарочно ушел подальше». Затем к Никите присоединился и Тонких – до приятелей донеслись выстрелы с соседнего пятачка. Ну, а затем Гурову стало уже не до наблюдений – прямо перед ними пронеслась группа уток, он вскинул ружье и сделал выстрел, два раза выстрелил и Сыромятников. Охота началась!

Хотя внимание Гурова теперь было приковано в основном к пространству неба перед ними и он каждую секунду был готов сделать выстрел, все же краем сознания он отмечал, что происходит вокруг. Выстрелы раздавались и справа, и слева от них. Время от времени слышался громкий плеск – это чья-то собака бросалась в воду, чтобы принести хозяину добычу. Найда тоже трудилась: принесла Гурову двух добытых им птиц, и одну – Сыромятникову.

Внезапно внимание Гурова привлек необычный звук выстрела, донесшийся с противоположного берега, вроде бы с того самого места, где стоял Никита.

– Слышал? – спросил он Сыромятникова. – Какой-то новый охотник объявился. Звук у ружья совсем другой.

– Ты так считаешь? – удивился Григорий Гаврилович. – А мне казалось, это все та же «беретта».

Гуров не стал спорить – так ли это важно? Тем более что над ними показалась еще одна стая уток, и он вновь выстрелил.

Прошло полчаса. Уже совсем стемнело, охоту надо было прекращать. Приятели собрали убитых птиц, взяли рюкзаки и двинулись сквозь камыши назад, к тропе. В это время неподалеку неожиданно раздался тоскливый собачий вой.

– Что за притча? – удивился Сыромятников. – Охотничьи собаки никогда не воют. Может, из деревни какая сюда забежала?