Ледяной укус

– Ну надо же… Если бы взгляды могли убивать… – Тут в голову Исайи пришла одна мысль, и он дугой выгнул бровь. – Ты что, воображаешь, будто одна справишься с нами обоими?

Он захихикал. Елена захихикала тоже. Я стиснула зубы.

Нет, я не рассчитывала справиться с ними обоими. Фактически я была чертовски уверена, что меня ждет смерть. Но я была уверена, что сначала сумею отлечь на себя их внимание. Я метнулась к Исайе, но пистолет нацелила на Елену. На стража можно вот так неожиданно наброситься – но не на стригоя. Они осознали мое намерение практически до того, как я начала двигаться. Правда, пистолет в моих руках стал для них неожиданностью. И хотя Исайя блокировал мое нападение почти без усилий, я сумела выстрелить в Елену до того, как он схватил меня за руку и остановил. От грохота выстрела у меня на мгновение заложило уши, а Елена вскрикнула от боли и удивления. Я целилась ей в живот, но из-за толчка попала в бедро. Особого значения это, впрочем, не имело. Никаким выстрелом ее не убьешь, просто рана в животе гораздо болезненнее.

Исайя с такой силой сжимал мне запястье, что я подумала – он сломает мне кости. Пистолет выпал из руки, ударился о пол, подскочил и заскользил к двери. Елена в ярости вопила и пыталась оцарапать меня. Исайя велел ей взять себя в руки и оттолкнул меня, чтобы она не смогла дотянуться. Все это время я молотила руками и ногами не столько в надежде вырваться, сколько с целью учинить им максимальные неприятности.

И потом: сладчайший из звуков. Передняя дверь открылась.

Мейсон воспользовался преимуществом того, что они заняты мной. Оставив Эдди с Мией, он обежал вокруг меня и, обхватив Исайю, потащил его к открытой двери. Тот развернулся с быстротой молнии и вскрикнул, когда в лицо ему хлынул солнечный свет. Он, конечно, испытывал страдания, но рефлексы отнюдь не утратил. Не выпуская меня и прихватив Елену, он вместе с нами рывком переместился с пятна света в глубь гостиной, причем Елену он тащил за руку, а меня за шею.

– Уводи их отсюда! – закричала я.

– Исайя… – начала Елена, вырываясь из его хватки.

Он толкнул меня на пол и развернулся, глядя вслед убегающим жертвам. Сейчас, когда он больше не стискивал мне шею, я хватала ртом воздух и неотрывно смотрела на дверь сквозь завесу волос. И успела увидеть, как Мейсон перетащил Эдди через порог, на солнечный свет, где они оказались в безопасности. Мия и Кристиан убежали раньше. Я едва не разрыдалась от облегчения.

Исайя в ярости повернулся ко мне – глаза черные, ужасные, – нависая надо мной с высоты своего огромного роста. Его лицо всегда выглядело жутко, но сейчас… Сказать «отвратительно, злобно, чудовищно» значило ничего не сказать. Он схватил меня за волосы и вздернул вверх. Я закричала от боли, а он наклонил голову, так что наши лица оказались практически прижаты друг к другу.

– Ты жаждала укусов, девчонка? Хотела стать «кровавой шлюхой»? Ну, это мы можем устроить, во всех смыслах этих слов. И тебе не будет приятно. И это не оцепенение. Это больно – принуждение работает в обе стороны, знаешь ли, и я могу заставить тебя поверить, что ты испытываешь самую жуткую боль в жизни. И я могу сделать так, что умирать ты будешь долго, очень долго. Ты будешь кричать. Ты будешь плакать. Ты будешь умолять меня прекратить мучения и позволить тебе умереть…

– Исайя, – в гневе воскликнула Елена, – просто убей ее наконец! Если бы ты сделал это раньше, как я говорила, ничего не произошло бы.

Не отпуская меня, он сверкнул глазами в ее сторону.

– Не смей прерывать меня!

– Ты слишком любишь эффекты. – Клянусь, она по-настоящему подвывала. Никогда не думала, что стригои на такое способны, это выглядело почти комически. – И слишком расточителен.

– Не смей дерзить мне!

– Я голодна. Я всего лишь говорю, что нужно…

– Отпусти ее, или я убью тебя.

Мы все повернулись на этот новый голос, мрачный и полный ярости. В дверном проеме стоял обрамленный светом Мейсон с моим пистолетом в руке. Несколько мгновений Исайя молча разглядывал его, а потом сказал почти скучающим тоном:

– Ну давай попробуй.

Мейсон не колебался. Он всадил в грудь Исайи всю обойму. С каждой пулей стригой слегка вздрагивал, однако продолжал стоять и не отпускал меня. Вот что такое быть старым, могущественным стригоем, поняла я. Пуля в бедре причиняет боль молодой вампирке. Но Исайя? Получить подряд несколько пуль в грудь для него просто досадная неприятность.

Мейсон тоже осознал это, его лицо окаменело, когда он отбросил пистолет.

– Уходи! – закричала я.

Он все еще стоял на солнце и, значит, в безопасности.

Но он не послушался меня, бросился к нам, покинув спасительный свет. Я удвоила силы, надеясь отвлечь от него внимание Исайи. Увы. Исайя оттолкнул меня к Елене, когда Мейсон был еще на полпути к нам, молниеносным движением блокировал его и схватил, как прежде меня.