Ледяной укус

— Уж конечно нет, — сказал Кристиан.

Он сумел вложить в эти слова весь вызов, на какой был способен, но для всех в комнате было очевидно, что он напуган до смерти.

— Ах, как мне нравится дух Озера, — задумчиво произнес Исайя и перевел взгляд на Мию, Мерцая красными глазами; та в ужасе вжалась в Спинку кресла. — Но ты не позволяй ему обойти себя, моя дорогая. В обычной, некоролевской крови тоже есть сила. И вот как все будет происходить. — Он кивнул на нас, дампиров. От его взгляда у меня мороз побежал по коже; почудилось, что я ощущаю вонь гниения. — Тот, кто хочет жить, должен убить одного из этих трех. — Он повернулся к мороям. — Вот и все. Ничего такого неприятного. Просто сообщите одному из этих джентльменов, что готовы сделать это. Они развяжут вас. Потом вы выпьете у него кровь и пробудитесь как один из нас. Тот, кто сделает это первым, обретет свободу. Второй пойдет на обед для Елены и меня. В комнате повисло тяжелое молчание.

— Нет, — сказал Кристиан. — Ничто не заставит меня убить одного из моих друзей. Мне плевать, что вы сделаете. Я умру первым.

Исайя пренебрежительно отмахнулся от него.

— Легко быть храбрым, когда ты не голоден. Посидишь тут несколько дней безо всякой пищи… и да, эти трое начнут выглядеть очень даже аппетитно. И такие они и есть. Дампиры восхитительны. Некоторые предпочитают их мороям, и, хотя сам я никогда не разделял подобных убеждений, в качестве разнообразия считаю их вполне приемлемыми.

Кристиан свирепо смотрел на него.

— Не веришь? — спросил Исайя. — Сейчас продемонстрирую.

Он перешел в нашу часть комнаты. Я поняла, что он собирается сделать, и заговорила, не успев хорошенько подумать.

— Возьми у меня! — выпалила я. — Напейся моей крови.

Самодовольство Исайи на мгновение дало трещину, он вскинул брови.

— Ты предлагаешь себя добровольно?

— Я уже делала это прежде. В смысле, позволяла морою «кормиться». Я не против. Мне это нравится. Только не трогай остальных.

— Роза! — воскликнул Мейсон.

Не обращая на него внимания, я умоляюще смотрела на Исайю. На самом деле я не хотела, чтобы он пил мою кровь, от одной мысли об этом мне делалось нехорошо. Но я действительно уже давала прежде свою кровь, и пусть уж он заберет ее у меня, чем прикоснется к Эдди или Мейсону.

Он оценивающе смотрел на меня с таким бесстрастным выражением лица, что его мысли оставались для меня загадкой. На мгновение мне показалось, он согласится, но тут он покачал головой.

— Нет. Пока нет.

Он прошел дальше и остановился перед Эдди. Я с такой силой натянула свои путы, что они врезались в кожу. Но не поддались.

— Нет! Оставь его в покое!

— Замолчи! — буркнул Исайя, не глядя на меня, и приложил ладонь к щеке Эдди. Тот задрожал и так сильно побледнел, что, казалось, вот-вот упадет в обморок. — Я могу сделать это легко, а могу причинить тебе боль. Если будешь вести себя тихо, получишь первое.

Мне хотелось закричать, хотелось обозвать Исайю самыми грязными словами, хотелось обрушить на него град угроз. Но я не могла. Взгляд обшаривал комнату в поисках выхода, но, как и прежде, его не было. Нас окружали голые светлые стены без окон. И единственная дверь, надежно охраняемая. Я была беспомощна — как и в тот момент, когда нас затаскивали в фургон. Я почувствовала, что плачу — не столько от страха, сколько от огорчения. Какой я страж, если не могу защитить своих друзей?

Однако я молчала, и на лице Исайи промелькнуло выражение удовлетворения. Флуоресцентные лампы придавали его коже тошнотворный сероватый оттенок, что еще больше подчеркивали темные круги под глазами. Мне так хотелось врезать ему!

— Хорошо. — Он улыбнулся Эдди и приподнял его голову таким образом, чтобы их взгляды встретились. — Теперь скажи, ты не будешь бороться со мной?

Как я уже говорила, Лисса хорошо владела принуждением, но на такое она была неспособна. Спустя несколько мгновений Эдди улыбнулся.

— Нет. Я не буду бороться с вами.

— Хорошо, — повторил Исайя. — И подставишь мне свою шею по доброй воле?

— Конечно, — ответил Эдди, откидывая назад голову.

Исайя наклонился, и я перевела взгляд на потертый ковер. Не хотела смотреть на это. Эдди испустил негромкий, счастливый стон. В целом «кормление» проходило тихо — без хлюпанья или чмоканья.

— Ну вот и все.

Услышав, что Исайя заговорил, я подняла взгляд. С его губ капала кровь, и он провел по ним языком. Рана на шее Эдди была мне не видна, но, конечно, она тоже кровоточила. Мия и Кристиан смотрели, широко распахнув глаза, охваченные страхом, но одновременно зачарованные. Эдди пребывал в счастливом состоянии наркотического тумана, вызванного и эндорфинами, и принуждением; его взгляд бесцельно блуждал по сторонам.

Исайя выпрямился и улыбнулся мороям, слизывая с губ последние капли крови.

— Видите? — сказал он им, направляясь к двери, — Это проще простого.

ДВАДЦАТЬ