Ледяной укус

– И не будешь спать всю ночь? – Таша покачала головой. – Я не могу так обойтись с тобой, Димка.

– Он не возражает, – быстро вмешалась я, в восторге от этого решения.

Дмитрия, казалось, позабавило, что я говорю за него, но он не стал опровергать меня.

– Я и вправду не возражаю.

Она заколебалась.

– Ладно. Но тогда нам нужно отправляться.

Наша противозаконная вечеринка распалась.

Морои двинулись в одном направлении, мы с Дмитрием в другом. Они с Ташей договорились встретиться через полчаса.

– Ну и что ты о ней думаешь? – спросил он, когда мы остались одни.

– Она мне понравилась. Супер. – Я задумалась. – И я поняла, о каких знаках ты говорил.

– Ой ли?

Я кивнула, глядя на дорожку, по которой мы шли. Она была посыпана солью, и все же кое-где блестели участки льда.

– То, что она делала, – не ради славы. Долг. Так же, как… Так же, как моя мама.

Мне претило делать это признание, но правда есть правда. Возможно, Джанин Хэзевей – худшая мать, которую можно себе представить, но страж она выдающийся.

– Дело не в знаках, не они имеют значение, будь то молнии или шрамы.

– Ты быстро учишься, – одобрительно сказал он.

Я прямо раздулась от гордости.

– Почему она называет тебя Димка?

Он негромко рассмеялся. Он много смеялся тем вечером, и мне это очень нравилось.

– Уменьшительное имя от Дмитрий.

– Бессмыслица какая-то – совсем не похоже на Дмитрий. Тебя нужно называть… ну не знаю… Дими или что-то в этом роде.

– По-русски получается иначе.

– Странный ваш русский.

По-русски уменьшительное имя Василисы было Вася, что для меня не имело никакого смысла.

– И английский не лучше.

Я лукаво посмотрела на него.

– Если ты научишь меня ругаться по-русски, я, может, по-новому оценю твой язык.

– Ты и так ругаешься слишком много.

– Просто я так самовыражаюсь.

– Ох, Роза… – Он вздохнул. – Уж как ты выражаешь себя, так, по-моему, никто не умеет.

Я улыбнулась, и некоторое время мы шли молча. Сердце пропустило удар, я так счастлива была просто находиться рядом с ним. Когда мы вместе – в этом есть что-то очень теплое и… правильное.

Пока я не столько шла, сколько парила над тропой, в голове зашевелилась еще одна мысль.

– Знаешь, в шрамах Таши есть странность.

– Какая? – спросил он.

– Эти шрамы… Они ее портят, – медленно начала я, чувствуя, как трудно выразить свою мысль словами. – В смысле, очевидно – раньше она была по-настоящему красива. Но даже с этими шрамами… ну не знаю. Она красива в каком-то другом смысле. Типа… Типа как будто они часть ее. Они делают ее совершенной.

Дмитрий не отвечал, но искоса взглянул на меня. Я тоже, и, когда наши взгляды встретились, я увидела в его глазах мимолетный отблеск прежнего влечения. Он тут же исчез, но я его видела. На смену ему пришли гордость и одобрение, что было почти так же хорошо.

Когда он заговорил, это прозвучало как эхо сказанного прежде.

– Ты быстро учишься.

Шесть

Когда на следующее утро я отправилась на наше занятие перед уроками, то была, как никогда, довольна жизнью. Тайные вчерашние посиделки прошли просто супер, и я чувствовала гордость за то, что пошла против системы и подтолкнула Дмитрия поехать с Ташей. И самое лучшее, вчера я впервые взяла в руки серебряный кол и доказала, что умею обращаться с ним. Очень довольная собой, я не могла дождаться начала следующего занятия.

Быстренько одевшись так, как всегда для этих занятий, я буквально полетела к гимнастическому залу. Однако, сунув голову в ту комнату, где мы упражнялись вчера, обнаружила, что она темна и пуста. Щелкнув выключателем, я внимательно огляделась – на тот случай, если Дмитрий придумал для этого занятия что-нибудь странное, завуалированное. Ничего. Пусто.

– Дерьмо, – пробормотала я.

– Его здесь нет.

Я взвизгнула и подскочила на десять футов. Резко развернулась и наткнулась на взгляд карих прищуренных глаз матери.

– Что ты здесь делаешь?

Едва слова сорвались с моих губ, ум зарегистрировал, как она одета. Обтягивающая рубашка с короткими рукавами, свободные, затягивающиеся на шнурок штаны, похожие на мои.

– Дерьмо, – повторила я.

– Попридержи язык! – возмутилась она. – Мало того что ты ведешь себя так, будто ничего не слышала о хороших манерах, еще и выражаешься.

– Где Дмитрий?

– Страж Беликов в постели. Он вернулся всего пару часов назад и нуждается во сне.

Брань чуть снова не сорвалась с моих губ, но я проглотила ее. Конечно, Дмитрий спит. Он возил Ташу в Мизулу днем, в часы работы человеческих магазинов. Технически он не спал всю академическую ночь и, скорее всего, вернулся совсем недавно. Тьфу! Может, я и не стала бы подталкивать его к этой поездке, если бы заранее подумала о таком ее результате.

– Ну, надо полагать, занятие отменяется… – торопливо заговорила я.

– Успокойся и надень вот это.

Она протянула мне что-то вроде боксерских перчаток, но не таких толстых и объемистых. Хотя предназначались они для того же – для защиты рук.

– Мы работаем с серебряным колом, – надулась я, натягивая перчатки.

– Ну а сегодня займемся этим. Вперед!