Ледяной венец. Брак по принуждению (СИ)

Он наверняка знал, где именно я могла спрятаться, но почему-то не предпринял попыток меня искать. Я слышала только его быстрые шаги на веранде и звук закрывающейся калитки.

Просидев в погребе в еще несколько часов, отыскала большой нож среди инвентаря для виноделия, и только тогда вышла обратно на поверхность.

Произошедшее той ночью я записала в деталях, чтобы каждый раз, когда он будет пытаться все вернуть, а я знала, что он будет — помнить на что он способен.

Сейчас, держа в руках эту тетрадь, я хотела только одного — уничтожить ее. Поэтому поднесла к её уголку зажжённую свечу.

— Я был не прав, — вдруг раздалось из-за плеча.

— Что? — я молниеносно развернулась к Теону, которого заметила только сейчас.

— Я не знал, что ты принесешь Авенте, и допустить еще больше урона просто не мог. Поэтому не доверял.

Я оценила его признание. И только небеса знают, почему он решил сделать это именно сейчас. Устало улыбнулась мотту и бросила горящую тетрадь в открытую печку. На честность я решила ответить честностью.

— Он напал на меня пока я спала, — произнесла, не отрывая взгляда от пылающего дневника.

— Лея…

— Не надо, — я не дала ему договорить и посмотрела прямо в глаза, где надвигающуюся бурю вдруг пересилило понимание. — Я засыпаю на ходу, нам действительно пора.

Глава 12

Надо было слушать мотта, когда он советовал начать с локации по проще. Потому что ни на следующий день, ни после еще двух, я не могла элементарно подняться с постели.

Перемещение из Авенты в Третьемирье далось тяжело.

В первый же вечер у меня поднялся жар, и все в форте внезапно засуетились. Эл не отходила от меня ни на шаг. Помогала переодеваться, то и дело осведомляясь нужно ли мне что-нибудь еще. Берта и Скарлетт несколько раз в день приносили еду, и я буквально заставляла себя есть. Больше пары ложек бульона и кусочка хлеба, проглотить я не могла.

Сквозь сон я слышала множество голосов, но радость и желание открыть глаза вызывал только один из них.

В первый же вечер Теон привел провидца, и тот, шурша амулетами принялся меня осматривать. Сделав вывод, что все под контролем, он разложил по всей комнате пучки лечебных трав и, зачем-то, зубчики чеснока.

Но внезапное недомогание отступило так же быстро, как и началось.

Я проснулась рано утром, прислушалась к ощущениям. Ничего не обычного кроме уже привычного ощущения присутствия крыльев где-то в области груди — не было.

Первым делом ринулась в ванную комнату, чтобы смыть с себя букет запахов, среди которых главенствовал чеснок.

С удовольствием отмокла в горячей воде, радуясь тому, что снова чувствую себя здоровой и полной сил. Закончив водные процедуры, приятно удивилась тому, что мой гардероб претерпел изменения. Помимо прозрачного безобразия теперь там были приличные, теплые и закрытые вещи, нашлась даже пара домашних тапочек.

Промокнув волосы, чтобы избавится от лишней влаги, натянула облегающие, но теплые штаны и надела объемный свитер с высоким воротником. Прекрасным дополнением к вязаным шерстяным носкам стали те самые тапочки.

Я так понимаю, что эта одежда была подготовлена мне на период восстановления, значит самое время ей воспользоваться. А потом хорошенько припрятать от рук управляющей.

Собрав с подоконников, тумбочек и стола пучки засохших трав и чеснока, я вышла из комнаты и остановилась, размышляя. Мой изначальный план был пойти на кухню и отдать Берте это пахучее богатство, но от чего-то мне хотелось увидеть и мотта. Поговорить с ним. Потому что за эти несколько дней я, к своему удивлению, заскучала по нему, что ли…

Сгорая от стыда, развернулась в сторону кухни и обмахивая пылающие щеки зашагала по коридору, в котором что-то изменилось. Но, что именно — я сообразить не могла, потому что это было исключительно на уровне ощущений. Каменный форт по-прежнему был таковым. Может, травы провидца спровоцировали помутнение мыслей?

На кухне Берты кипела не только жизнь, но и кастрюли с едой. Поэтому мне и удалось зайти туда незамеченной. До какого-то момента.

Скарлет сидела на лавке и чистила овощи, Эл стояла у стены с журналом, в котором делала записи карандашом, то и дело почесывая им затылок. Берта суетилась у печи, то и дело заглядывая под крышки бурлящих кастрюль.

И это она первой меня заметила.

— Как я рада! — обтерев руки полотенцем, она подошла ко мне и осмотрела с ног до головы. — Надо поесть, дорогая, а то одни кости остались!

— Все в порядке, — шагнула в центр кухни, сталкиваясь со взглядом Эл, которая в первый раз в жизни улыбнулась.

— Я тоже рада, госпожа. Мы все попереживали о вашем здоровье, — она отложила журнал в сторону и поинтересовалась: — Вы голодны?

— Что хотите, все состряпаю! — отозвалась Берта.

— А я помогу, — вскочила на ноги Скарлетт и лучезарно улыбнулась.

Все они странно улыбались. Я поджала губы и выдавила счастливое выражение, явно ощущая, что за время моей болезни в форте что-то произошло.

— С удовольствием отведаю того, что уже готово, — ответила Берте и та моментально отошла к шкафчику с посудой.