Ледяной ветер Суоми

Семнадцатое октября, день чудесного избавления Божественным промыслом Августейшего семейства от опасности при крушении поезда в Борках, как всегда, отмечался по всей России. Не стало исключением и Великое княжество Финляндское. Утром в Успенском соборе, главном православном храме Гельсингфорса, было отслужено благодарственное моление после литургии. Присутствовали: начальник края генерал-лейтенант Зейн, командир Двадцать второго армейского корпуса генерал-лейтенант барон фон ден Бринкен, начальник корпусной артиллерии генерал-лейтенант Головачев, комендант Гельсингфорса генерал-майор Лобановский, командир Свеаборгского порта капитан первого ранга Небольсин, командир Первой Финляндской стрелковой бригады генерал-майор Короткевич, директор лоцманского и маячного ведомства генерал-майор Самсонов, исправляющий должность директора канцелярии генерал-губернатора полковник граф Каменский и ряд других должностных лиц.

В задних рядах этой толпы замешался статский советник Лыков, командированный из столицы.

После молебна Зейн принял на Сенатской площади парад войск гарнизона. Ровными шеренгами прошагали два стрелковых полка, стрелковая артиллерийская батарея и сводный отряд моряков. После этого начальство разошлось, а сыщик отправился в полицейское управление.

Последнее время они с комиссаром Кетолой старались избегать друг друга. С одной стороны, Лыкову было неприятно, что финн надул его: позволил забрать ворованные деньги из банка, пока русский отдыхал на его диване. С другой – что он мог поделать? Отдать четверть миллиона обратно в империю и поссориться с активистами? А потом ждать, когда его застрелят?

В годы смуты в Финляндии студенты столичного лицея создали группу боевиков под красноречивым названием «Кровавые собаки». Лицеисты убили полицейского, финна-осведомителя, ранили двух жандармов. Они даже готовили покушение на царя, когда тот охотился в Койвисто, но государь успел унести ноги.

Конни Циллиакус основал Партию активного сопротивления, вставшую на путь террора. Жертвой боевиков стал прокурор финского сената Сойсалон-Сойнинен. Потом пришла очередь президента Абоского гофгерихта Хирвиканта, который слишком рьяно расследовал дело о ввозе оружия членами «Воймы». Судью застрелили, «Войма» перелицевалась в «Союз свободы», а тех, кто доставлял оружие, суд оправдал. В помощника генерал-губернатора тайного советника Дейтриха кинули бомбу; лишь потому, что успел отскочить, чиновник отделался ранениями в руку, обе ноги и спину… Тут задумаешься, до какой степени можно помогать рюсся…

Тем не менее отношения между двумя сыщиками разладились. Теперь они общались преимущественно через Вихтори Коскинена. Тот по-прежнему был приставлен к командированному, помогал, переводил и знакомил с укладом здешней жизни. Дознание стояло на месте – Алексей Николаевич ждал новостей от барона Таубе. Но там все тоже оказалось непросто. Агентура полковника Ниеды состояла сплошь из двойных агентов – люди получали жалованье и от японской разведки, и от германской. Причем вторые были и щедрее, и ближе. Таубе сказал полковнику, что, пока деньги купца Смирнова не будут найдены, агентурной организации в Циндао ему не видать. Военный атташе пытался спорить – при чем тут купец Смирнов? Но его поставили на место. Теперь оставалось только ждать новостей.

День, хоть и праздничный, тянулся уныло. Даже иллюминация на улицах не подняла статскому советнику настроения. Ему не терпелось уехать домой, а для этого нужно было добиться хоть чего-нибудь. Скоро вернется с лечения Джунковский и возьмет Степу Белецкого за тазобедренный сустав. Алексею Николаевичу не хотелось подводить начальника. Он видел его недостатки, его двуличность, но в целом директор и чиновник по особым поручениям сработались. Как еще будет с новым человеком? Джун подберет его под себя, чтобы смотрел в рот. Дилетант, ничего не понимающий ни в уголовном сыске, ни в политическом, товарищ министра полагал себя мастером на все руки. В результате власть терпела большой урон, правоохранительная система разваливалась, и некому было объяснить это на самом верху.

Только в четыре часа пополудни, когда Лыков съел свой гороховый суп с сосисками и собирался уже вздремнуть, его разыскал вестовой из штаба корпуса и вручил записку от Новикова. Там было всего одно слово: «Приходите». Сыщик умылся и пошел на Мариинскую.

Начальник штаба встретил его, как всегда, с подковыркой:

– Брюшко уже наели, ваше высокородие. Еще пару месяцев в Финляндии, и придется менять гардероб.

– Ничего, вернусь домой, там начальство заставит похудеть. Скажите лучше, зачем вызывали?

Павел Максимович вручил командированному узкую полоску бумаги – это была лента аппарата Юза. Там было написано: «Шляпная мастерская и торговля Вальмана, Георгиевская улица, дом четырнадцать».

– Вы понимаете, что это значит? – спросил генерал.

– Да. По этому адресу прячут деньги, украденные из русского банка.

– Вам нужна помощь?

– Конечно. Уж на этот раз я не буду обращаться к здешней полиции. Пусть мне поможет армия.

Новиков вызвал адъютанта и приказал: