Ледяной

И, словно желая придать своим словам дополнительный вес, Дэрли легонько толкнула сестру в бок.

— Эй! — запротестовала Мхайри. — У меня и так почти нет мяса, одни кости.

В самом деле, им показалось, что легкий удар сотряс обеих насквозь, до самых костей. Волчицам вдруг стало ужасно смешно. Они захохотали, рухнули на землю и стали в шутку бороться друг с другом.

В самый разгар веселья до них донесся знакомый голос:

— Ну что ж, я рад, что хоть кто-то чему-то смеется в такое время.

Волчицы тут же вскочили на ноги.

— Фаолан! Эдме!

— Так это правда? — спросила Дэрли.

— Что правда? — поинтересовалась Эдме.

— То, что фенго послал к нам в клан стражей.

— Да, и, судя по звукам, в гаддерхиле что-то происходит. — Эдме склонила голову и прислушалась.

— Да они вечно о чем-то спорят, — вздохнула Мхайри.

— И вождь там? — спросил Фаолан.

— Ага, — подтвердила Дэрли.

— Правда, что он иногда куда-то пропадает? — спросила Эдме.

— Пропадает, и очень часто. Вот только недавно вернулся, — ответила Мхайри.

Фаолан шагнул к Мхайри. С момента его прошлой встречи с сестрами прошло уже довольно много времени. Что-то в них обеих всегда притягивало его, особенно их глаза. Вот и сейчас волчицы смотрели на Фаолана так, что у него едва не застыл мозг в костях. Что с ним происходит? Почему ему всегда хочется их защищать?

— Так что там происходит? — спросила Эдме. — Что они обсуждают?

— Похоже, спорят, звать или нет Аластрину, — ответила Мхайри.

— Аластрину? Вашего скрилина? Но зачем? — удивился Фаолан.

Устало вздохнув, Мхайри принялась объяснять:

— Лайам интересуется погодой. Надеется, что скоро будет гроза с молниями, а не снежная буря с метелью.

— Хочет получить предсказания по сейлидх-фиру? — недоверчиво уточнил Фаолан.

— Да. Сам он не может принять никакого решения. Матери рядом больше нет, ответственность перекладывать не на кого. Поэтому он обратился к небу. Хотя лучше бы о Кровавом Дозоре подумал.

— Почему? — спросила Эдме.

— Дозорные не менялись уже больше луны, — объяснила Дэрли.

Эдме с Фаоланом переглянулись. Значит, фенго был прав, и с Кровавым Дозором действительно творится неизвестно что.

— Дозорные до сих пор на границе, никого им на смену не посылали.

— Наша мать ушла на стражу в конце луны Новых рогов, — сказала Мхайри, и голос ее дрогнул. Она помолчала и тихо добавила: — И мы скучаем по ней.

— Давно все это? Беспорядок, споры? — спросила Эдме, кивком указав на гаддерхил.

— С тех пор как умерла Катмор. Сначала Лайам ужасно горевал. А потом стал пропадать. Такое впечатление, что дела клана его не заботят. Когда он появляется, то, похоже, не столько горюет, сколько просто не обращает внимания на происходящее. И не способен принимать решения. По крайней мере, мне так кажется, — объяснила Дэрли.

— Наверное, нам все-таки нужно отыскать Кайлу, вашу маму, — задумчиво сказал Фаолан. — Как и остальных дозорных из клана.

Они с Эдме повернулись ко входу в пещеру. Шум внутри становился все сильнее и сильнее. Волки переглянулись и решительно вошли в полумрак гаддерхила, высоко подняв хвосты и навострив уши.

Глава восьмая Хаос на рагнайде

Войдя в пещеру, Фаолан огляделся. «Почему огромные рога карибу сдвинуты со своего обычного места?» — подумал он. На шкурах под ними сидел вождь; церемониальный убор у него на голове был как-то странно скособочен. Кому-то эти подробности показались бы ничего не значащими, но Фаолану они сразу бросились в глаза. Как по-другому все стало после смерти Катмор! Огонь в центре гаддерхила горел неровно, то вспыхивая, то почти потухая, потому что никто за ним не следил. Многие члены рагнайда не носили головных уборов и ожерелий из костей, а ведь это требовалось кодексом проведения собраний. Да полно, действительно ли сейчас идет рагнайд? Кое-кто из волков просто спал или дремал в полутьме. Многие совсем исхудали, шкура на них висела складками, мел потускнел и свалялся. Волки Стражи тоже голодали, их мех тоже утратил блеск, но они точно не выглядели такими неухоженными и равнодушными к собственной судьбе. «По крайней мере, мы не забываем держаться с достоинством», — подумал Фаолан.

Достоинство — вот что исчезло из гаддерхила. Достоинство, честь, благородство — похоже, об этом здесь никто уже не вспоминал. Внешние украшения пока еще присутствовали — по крайней мере, прекрасные кости с резьбой, выполненной многими поколениями глодателей, были на своем месте. Шкуры животных, загнанных бирргисом, всё еще висели на каменных стенах; многие были вывернуты и украшены сделанными углем рисунками. В этих мертвых реликвиях было гораздо больше величия, чем в самих волках рагнайда. В них не осталось ни следа от того благородства и той чести, которые некогда вдохновили молодого глодателя на его первое творение.