Ледяные боги

Целыми днями сидела она у огня, окруженная девочками, кормила их и низким голосом пела им песни своей родины. Ви нравились эти песни, он часто приходил в пещеру и, сидя в тени, смотрел и слушал, думая, что Лалила его не замечает. Наконец, когда он обнаружил, что она знает о его посещениях, стал садиться у огня и разговаривать с ней.

Она рассказывала ему о своей родине, о племенах, живших рядом с ее народом, и это удивляло соплеменников Ви, считавших себя единственным народом на свете; она рассказывала о простых ремеслах, которые знали ее соотечественники, и Паг жадно слушал. Но о своем путешествии она не говорила ничего и на вопрос, захочет ли вернуться на родину, отвечала, что не знает.

Вскоре Ви стал доверять ей свои тревоги и дела. Об Ааке, правда, он ничего ей не говорил.

Лалила долго слушала Ви и, наконец, сказала, что горести его неизлечимы.

– Хотя ты здесь родился, о, вождь, ты не похож на своих соплеменников. Тебе нужно было жить среди моего народа.

– Когда люди идут в горы, всегда один обгоняет других, – возразил Ви.

– И тогда он оказывается один.

– Нет: он возвращается и ведет остальных.

– И тогда прежде, чем вершина будет достигнута, наступит ночь, – сказала Лалила.

– А что же сделает человек, если он один достигнет вершины?

– Взглянет на новые земли и умрет. По крайней мере, он первый увидит их, и когда‑нибудь те, кто придет потом, найдут его кости.

* * *

С того самого дня, как Ви услыхал эти речи, он полюбил Лалилу не только за ее красоту, но и за ум.

Аака вскоре все поняла и стала смеяться над ним.

– Почему ты не женишься на колдунье? Кто видел когда‑нибудь вождя с одной женой? Я ревновать не стану, а у тебя всего один ребенок.

– Я дал клятву.

– Вот ей цена, – сказала Аака, показывая кукиш.

Но Аака была неискренна.

Как женщина, она не ревновала Ви, так как была воспитана в обычаях многоженства. Но она ревновала его по другому поводу: раньше она была единственным его советчиком. Затем Ви подружился с Пагом, и Аака стала ненавидеть Пага. А теперь появилась эта колдунья, и Ви слушает ее.

Ненависть Ааки к Лалиле была сильнее ненависти ее к Пагу. Паг тоже ненавидел Лалилу по той же причине, что и Аака. Ви, несмотря на все свои недостатки, относился к числу тех людей, которых любят тем больше, чем лучше узнают их. Ревность Пага была естественной, но Ви даже не подозревал о ней. Ви стал близким другом Лалилы, делился с ней своими горестями, и все меньше значили для него Аака и Паг.

Лалила слушала, давала советы и утешала Ви. Но в глубине души она, как женщина, не могла понять, почему он не делает попыток сблизиться с ней еще больше. Но она сама не знала, обрадовалась бы его попыткам. Затем она вспомнила о новых законах племени и стала еще больше уважать Ви.

Как уже было сказано, в тот год племени пришлось особенно тяжело. Весны так и не дождались, и лето стало холоднее. Тюленей пришло в этот год очень немного, так что их не хватило ни на пищу, ни одежду. Мало было также птиц и лососей. Народ спасся от голода только тем, что ураган случайно загнал в залив четырех китов, которые не смогли выбраться обратно в море. Их мясо заготовили впрок.

Ви работал не покладая рук, добывая пищу для племени. Но народ, привыкший к летнему изобилию, ворчал и хмурился. Затем прошел слух, что всему виной Морская Колдунья, которая угнала солнце с небес.

Народ говорил, что если прогнать Лалилу, солнце снова начнет светить, звери и птицы вернутся и все будет хорошо. Почему же колдунья не возвращается опять в море в своем выдолбленном дереве? А если она не хочет, ее можно выбросить туда живой или мертвой.

Так говорил народ, но до Ви эти толки еще не доходили.

Глава XI. УРОК МАТЕРИ‑ВОЛЧИЦЫ

Однажды Паг проходил мимо хижины Ааки.

– Он грустен, – подумала Аака, – и я знаю почему. Ви покинул его ради этой желтоволосой колдуньи.

И она позвала Пага и предложила ему целое блюдо жареных ракушек. Паг жадными глазами поглядел на еду и спросил:

– А они не отравлены?

– Почему ты спрашиваешь?

– Причины вполне основательные. Во‑первых, я не помню случая, чтобы ты по доброй воле предложила мне поесть. Во‑вторых, я знаю, что ты меня ненавидишь.

– И то и другое верно, Паг. Я ненавижу тебя и поэтому никогда не кормила. Но меньшая ненависть уступает место большей. Ешь!

Паг набросился на ракушки и съел их все до единой, потому что любил хорошо поесть, а год был голодный, и по приказу Ви на зиму откладывали запасов как можно больше.

Аака внимательно следила за тем, как он ест; когда он кончил, наконец, сказала:

– Теперь поговорим.

– Жаль, что больше не осталось, – ответил Паг, облизывая блюдо. – Но раз ракушки съедены, говори о Лалиле.

– Я знала, что ты умен, Паг.

– Да, я умен. Будь я глуп, я б давно умер. Ну, чего ты хочешь?

– Ничего, кроме того, – она наклонилась и стала шептать ему на ухо, – чтобы ты убил ее или устроил так, чтобы ее убили. Ты – мужчина и можешь это сделать. Если же женщина убьет ее, то скажут, что это из ревности.

– Понимаю. Но почему я должен убивать Лалилу, с которой мы друзья и которая знает больше, чем все наше племя вместе взятое?