Ледяные маски Оверхольма

В небольшую гостиную, что прилегала к моей спальне, я вышла буквально во всеоружии. Сейчас будет решаться, а куда, собственно, меня сплавят. И сплавят ли…

Сначала я думала с ходу ошарашить супруга планами по добыче морепродуктов, но быстро себя одернула. Нет. Еще чего. Не факт, что он ко мне прислушается. Но даже если и поймет выгоду, то вряд ли отдаст все в «корявые женские руки». И останусь я нищая в монастыре, когда неблаговерный будет обогащаться и радоваться жизни. Есть, конечно, небольшой шанс, что он «дядя честных правил», но на это сильно уповать не стоит.

В общем, мысль придержать язычок всегда верная. Хоть в том мире, хоть в этом. Мне еще торговаться за отступные по разводу. В самом крайнем случае соглашусь на кусок никому не нужной береговой линии.

Ужин начался церемонно и немногословно. За столом сидели муж, господин лекарь и я. Патрик пристроился за моим стулом, чтобы прислуживать даме.

Я ела густой куриный суп, косилась по сторонам и размышляла. Бульон мне сделали горячий и наваристый. Удивительно, как вообще успели за такое короткое время. Или готовили заранее? Если верить пажу, раньше мне мяса не особо-то давали.

Так, подождите-ка, подождите-ка… судя по отношению мужа, меня он не сказать чтобы как-то ненавидел. Любви, конечно, нет от слова «совсем», но спасать меня от самой себя все же ринулся. Репутация пострадает, если жена самоубьется? Король приданое отберет? Что? В любом случае следует это учесть в будущем уравнении со многими неизвестными.

— Леди Эмберлин, — до разговора со мной товарищ муж снизошел только тогда, когда на стол подали десерт и что-то похожее на горячий шоколад с неизвестными специями, — ну что ж, вернемся к разговору двухмесячной давности?

— У меня, кажется, провалы в памяти, — «очаровательно» пожала я плечами. — О чем мы тогда разговаривали?

— Без проблем, я, так и быть, повторю дословно. На данный момент перед вами всего три дороги. Хороший уютный монастырь, в котором вы встретите знакомые лица, — муж показал куда-то вправо, — новое замужество, — прямо, — либо жизнь здесь, в холодном северном замке. До самого конца. Без возможности выходить в свет или перебраться в столицу.

— Какая прекрасная новость! — всплеснула я руками. — Конечно, останусь здесь! Я успела полюбить это место всей душой!

— Что?! — шокированно распахнул глаза муж.

Лекарь уронил десертную вилочку.

Патрик за стулом перестал дышать.

Глава 7

— Ха-ха, это была смешная шутка, Эмберлин. А теперь давайте вернемся к серьезному разговору. — Муж сцепил ладони и положил на них подбородок.

— А я абсолютно серьезна. Мне очень нравится это поместье. Особенно близость бескрайнего моря и красота прозрачных, будто бы ледяных, стен. Да, согласна, после южных, покрытых зеленью и пестрящих цветами пейзажей здешняя природа выглядит тускло и удручающе. Но это лишь на первый взгляд. Этому месту просто не хватает женской руки. И, может быть, немного семян растений, рынка… и небольшого порта.

На меня посмотрели как на чудо-юдо двухголовое. Которому по обеим головам прилетело молотком. Даже господин лекарь слегка закашлялся и с явным трудом подавил рефлекторное движение. Кажется, он хотел пощупать мой лоб.

— Что ж, тогда скажу прямо. У меня есть другая. Была еще до вас, если быть точнее. И мы планировали пожениться. Вплоть до… приказа свыше. — Мужчина скривился, показывая, насколько поперек горла ему стоял этот «приказ».

— Я помню. — Прятать улыбку в мороженом оказалось на редкость удобно. Еще удобнее ронять фразы, так или иначе провоцирующие собеседника излагать подробности самостоятельно.

— Тогда что за цирк вы устраиваете каждый мой приезд?!

— Цирк? — В моем роду евреев не было. А жаль. Боюсь, без практики не получится бесконечно отвечать вопросом на вопрос.

— То топитесь, то скандалите, то вот… с ума сходите. Подпишите уже эти демоновы бумаги!

— Схожу с ума?

Кажется, меня сейчас на самом деле стукнут. Или ложкой по лбу, или кувшином по затылку.

Надо отдать должное лорду Оверхольму — мужик сдержался. Только какое-то время свирепо сопел в свою креманку с ванильным лакомством и пронзал меня огненным взглядом.

— Мальчик, хватит дурить, — вмешался вдруг господин лекарь. — Неужели ты не видишь, что леди настроена поторговаться? И я ее, признаться, понимаю.

— Пусть на рынке с гремлинами торгуется. А мне, будьте добры, изложите уже ваши условия. Четко, прямо, без умалчивания и женских томных вздохов. Достали, сил нет!

— Деньги, эквивалентные моему приданому, земли в здешних местах и… любовника! — твердо озвучила я, глядя лорду прямо в глаза.

— А может, мне просто самому вас утопить?! Где я возьму вам сразу столько де… Стойте… любовника?!

— Любовника?! — эхом повторили лекарь с пажом.

— Могли бы — давно бы утопили, — мстительно заметила я. — Любовника, вы правильно расслышали.

— Да я и сейчас могу. Ваша тяга к суициду еще со свадьбы половине двора известна!

— Вы для этого слишком мужчина. — Я насмешливо пожала плечами. — Вас раньше совесть замучает.

— Ар-р-р-р! — сказал муж. — Ради такого дела я могу один раз поступиться принципами и задушить совесть!