Ледяные пещеры

Каждая неровность стен отражала и преломляла световые лучи. Мы продвигались вперед сквозь непрерывное сияние призрачных, несуществующих звезд. Наши ботинки легко похрустывали по покрытому изморозью полу, дыхание вырывалось видимыми облачками при каждом выдохе, но здесь, внизу, вдали от раздирающего ветра, температура казалась мне достаточно приемлемой. Это было определенно не хуже того, что можно было испытать в любой вальхалльской казарме, когда солдатам удавалось включить кондиционеры; к такому я привык. Здесь было даже достаточно тепло, для того чтобы вернулся характерный запах Юргена, хотя, к всеобщему удовлетворению, и приглушенный. Я запросил в качестве поддержки отряд Лустига, так как после наших приключений на Гравалаксе был вполне уверен в их способностях, да и знакомые лица солдат вместе с молчаливым сержантом дали весьма необходимый подъем моему настроению. Я отказался от предложенного нам проводника из числа шахтеров, потому как был уверен в своем чувстве направления. Да и если бы здесь, внизу, действительно оказались орки – последнее, что мне было нужно, это истеричный гражданский, который будет мешаться под ногами и непременно влезет в самую гущу перестрелки.

На первых стадиях нашего спуска мы пересекли суету верхних выработок, где шахтеры и сервиторы сновали туда-сюда по широким, хорошо освещенным проспектам, напоминающим улицы вальхалльского пещерного города. Мимо то и дело пролетали самоходные вагонетки для руды, полные поблескивающего льда; они бесцеремонно заставляли все остальное сторониться с их пути. Но, по мере того, как мы проникали дальше, углубляясь в менее разработанные переходы, вокруг становилось теснее и темнее, пока весь свет не сжался до той иллюминации, которую мы несли при себе. Время от времени до нас долетали звуки деятельности с основных галерей, где коллеги Мореля все так же продолжали откалывать драгоценный лед с помощью приспособлений, тревожно похожих на мелты, которые мы использовали в качестве оружия; через час или около того нашего постепенного спуска затихли и они.

– Что мы ищем, если точно, сэр? – поинтересовался сержант Лустиг.

Я только пожал плечами.

– Император его знает, – ответил я. – Что угодно необычное.

Отряд Лустига рассредоточился в стандартном поисковом порядке – так, что каждый солдат находился в поле зрения, по крайней мере, двух других. Я не собирался, насколько это в моих силах, допускать лишних загадочных исчезновений, тем более пополнять их количество собственной персоной.

По широкому лицу сержанта пробежала ухмылка.

– Да, это уже неплохо сужает поиск, – сказал он, окинув взглядом окружающее. Будучи родом с ледяного мира, Лустиг, думаю, находил обстановку почти бытовой.

В определенной мере на это я и рассчитывал; между вальхалльским чутьем, касающимся всего, что связано со льдом, и моей привычкой к замкнутым пространствам ничто не должно было проскочить, не оставив следов, которые покажутся кому-то из нас необычными.

– Пенлан на связи, – прошипел голос одного из солдат в моем коммуникационном наушнике, а спустя секунду донесся и ее настоящий голос, похожий на дробное эхо.

Пенлан была в сотне или около того метров впереди.

– У меня кое-что есть. Похоже на следы.

– Оставайтесь на месте, – приказал я и двинулся в сторону ее силуэта. Он был подсвечен люминатором, который солдат примотала липкой лентой к стволу своего лазерного ружья.

Юрген мелкими шагами двинулся за мной, буквально наступая мне на пятки; он держал свое оружие параллельно земле в готовности к бою. Опыт научил нас обоих тому, что в подобных обстоятельствах не существует такой вещи, как перестраховка.

– Что вы думаете, сэр? – спросила Пенлан, поворачиваясь к нам.

Луч люминатора Юргена осветил кусочек обесцвеченной кожи на щеке там, где в нее на Гравалаксе вскользь попал лазерный заряд. Выражение лица Пенлан было столь же удивленным, как и голос; темные волосы падали на глаза из-под ободка фуражки.

– Будь я проклят, если знаю, – ответил я, не слишком-то наслаждаясь этим своим сомнением.

Пенлан направляла свет прямо на найденные следы – глубокие выбоины в замерзшем полу, которые выглядели как царапины от когтей. В высшей степени неуютные царапины. Проведя более полутора десятилетий на имперской службе, на протяжении которых я, полагаю, встретил каждую из недружелюбно настроенных форм жизни в Галактике, я должен бы был узнавать их. Тот факт, что это было не так, весьма беспокоил меня. Даже отпечатки орочьих сапог, которые я ожидал увидеть, были бы предпочтительней.

– Немного похожи на следы генокрадов, – сказал Юрген без особой уверенности. Отчасти он был прав: такие зарубки могли быть оставлены сильными когтями, но их расположение было не характерно для генокрада. – Или еще кто из тиранидов?

– Я так не думаю, – ответил я. – Распределение массы совсем другое.