Ледяные пещеры

Я кивнул, осознавая, что хотя и рискую всей своей – пускай ложной – репутацией героя, но именно она, эта репутация, сейчас может помочь мне. Я придал лицу выражение едва сдерживаемого раздражения.

– Понимаю, что вы чувствуете, полковник. Никогда еще я не бежал от битвы (что, конечно, не являлось правдой, но знать об этом собравшимся было ни к чему), и решение поступить так противно моему существу. Но сейчас на чашу весов положены более важные соображения. Некроны в этой гробнице превосходят нас численностью сто к одному – и это если предположить, что мы сможем отделаться от орков, чтобы встретить некронов лицом к лицу.

– Мы все равно дадим им прикурить, – мрачно сказала Кастин.

Я вновь кивнул:

– Я не ставлю под сомнение боевой дух полка. Но если мы сейчас примем бой, мы все умрем. Это простой и ясный факт. Они раздавят нас за считанные часы. – Скорее, за минуты, если принимать во внимание все, что я видел, но скажи ей такое, Кастин бы никогда не поверила. – И это только начало.

– Портал, – произнесла Кастин, наконец, уловив мою мысль.

И снова я кивнул:

– Сотни и тысячи их вырвутся в Галактику. Нельзя допустить, чтобы это произошло. – Я сделал небольшую паузу, чтобы смысл моих слов дошел до аудитории. – Мы должны вызвать флот, чтобы с орбиты зачистить все здесь. Это единственный способ быть уверенными, что худшего не случится.

– Вы не можете так поступить! – в один голос выкрикнули Прайк и Эрнульф, затем подались назад и уставились друг на друга, ошеломленные тем, как внезапно оказались совершенно согласны друг с другом.

– Могу. И поступлю именно так. Поскольку эта установка находится на военном положении, именно комиссариат является последней инстанцией в принятии решений о том, как возможно поступить, а как – нет.

– Вы хоть представляете себе экономическую ценность данной установки? – вопросила опомнившаяся, наконец, Прайк.

– Нет, и меня это абсолютно не волнует, – отрезал я. – По мне, так она не стоит жизни и одного солдата.

Под каковым я подразумевал себя, разумеется.

– Но археотек! – брызнув слюной, воскликнул Эрнульф. – Подумайте о том знании, о том духовном росте человечества, которым вы готовы пожертвовать!

– Если мы оставим гробницу неразрушенной, то пожертвуем вместо этого всеми нашими жизнями, – возразил я. – Не говоря уже о миллионах других, которые будут жестоко убиты, если некроны здесь оживут и покинут это место через портал.

– Но они же в стазисе, – настаивал магос. – Пока они не активны, мы можем безопасно обследовать…

– Этого мы не знаем, – перебила Кастин. – Они точно так же могут быть уже на ногах и близко. И даже если это не так, их собратья, возможно, уже стаями пробираются откуда-то через портал. Мы не можем рисковать, посылая туда, вниз, еще хоть кого-нибудь, и это мое последнее слово.

– С другой стороны, – возразил Эрнульф, – не думаю, что вы можете рискнуть и не послать туда еще солдат.

– Объяснитесь, – сказала Кастин, и с внезапным приступом паники я понял, куда ведет разговор магос. Самое ужасное: он был, разрази его гром, прав! Спазм в кишках подсказал мне, кто станет наиболее вероятным кандидатом для того, чтобы ему вручили намечающуюся работу.

– Вы сами все сказали, – с триумфом произнес магос. – Портал все еще активен. Даже если вы вызовете флот, для того чтобы нанести удар, он останется нетронутым и полностью функциональным на те месяцы, которые пройдут, прежде чем флотилия сможет добраться сюда, а возможно, что и на годы. Некроны к тому времени уже будут таковы.

– Кишки Императора, а он прав! – Броклау выглядел таким потрясенным, каким я его никогда не видел. – Мы должны взорвать портал, прежде чем отступить.

Я почувствовал, как каждая пара глаз за столом нацеливается на меня, словно ищущий цель ауспекс ракетной установки «Гидра». В воздухе повисло напряженное ожидание, пока мой мозг отчаянно метался в поисках хоть какого-нибудь объяснения, почему эта идея очень плоха. Но вдохновение, как назло, покинуло меня. Когда тянуть стало уже невозможно, мне пришлось кивнуть, выдавив из пересохшего рта:

– Не вижу альтернативы.

– Я тоже. – Кастин повернулась ко мне, торжественно и мрачно произнося, как мне искренне казалось, мой же смертный приговор; – Вы поведете отряд обратно в гробницу, комиссар?

Глава тринадцатая

Конечно, я не мог отказаться, вы ведь понимаете! Только не перед всеми этими людьми. Моя собственная риторика держала меня крепко, как иголка держит насекомое, и попытка выкрутиться теперь только разрушила бы мою незаслуженную, но все-таки героическую репутацию. Что еще важнее – тем самым я уронил бы себя в глазах солдат, а их уважение было, вероятно, единственным оставшимся у меня в запасе средством, которое еще могло спасти мою жалкую шкуру. Так что я сделал несколько в должной мере скромных замечаний относительно того, как я ценю всеобщее доверие и чаю оправдать его, прежде чем окунуться в ступор абсолютного ужаса, который, если повезет, обычно принимают за простую усталость.