Ледяные слёзы Луны

– Всё верно, – Чандра улыбнулся подбадривающе, и дочь гандхарвов сама невольно улыбнулась. – Ты очень хорошая танцовщица и сама это знаешь. Но сейчас твоему танцу не хватает чувства. Ты сдерживаешься, это не даёт раскрыться в полной мере твоему искусству.

– Да, но… – пробормотала Дхамини тихо и опустила глаза, склонила голову. – Чандра-дэв, как быть, когда эти чувства неуместны и вообще никому не нужны?

– Девочка моя, – сказал Чандра отеческим тоном и приподнял голову Дхамини за подбородок, заставив её смотреть прямо в глаза дэву. – Ты думаешь, я не вижу, что с тобой происходит? Но никакое чувство, признают его или отрицают, не может скрыться от Чандры. Неважно, что думают другие, – если чувство есть, его надо выразить, вложить в танец. Иначе нельзя наполнить жизнью никакое искусство. Только подлинные чувства. Понимаешь?

– Да… да, понимаю, – Дхамини смотрела на Чандру, как загипнотизированная. Другие не слышали, о чем они шепчутся, и, кажется, не заметили ничего необычного, так быстро все происходило. Им казалось, что это очередная фигура танца. Дхамини заулыбалась и продолжила историю ровно с того места, где остановилась. Она думала о том, кого полюбила, хотя и не слишком знала, но чувствовала, что именно ему принадлежит её сердце. Она думала о нём и позволила себе почувствовать свою любовь и нежность – и ей казалось, что видит его образ повсюду, и танцевала с ним и для него.

Чандра удовлетворённо кивнул, теперь танец Дхамини был само совершенство. А Шани, к которому и испытывала чувства Дхамини, тоже не мог оторвать взгляд от девушки, сам не зная почему.

– Да всё и так хорошо, зачем дальше репетировать, – жалобно воззвал Каколь, у которого после пары часов репетиции уже в глазах двоилось, а руки отбивали ритм сами по себе, без всякого участия со стороны головы. – Это же деревенские жители, не дэвы…

– Каколь! – разом вскричали Дхамини и Чандра в возмущении.

– Что ты говоришь, какая разница, дэвы это или крестьяне, – искусство священно, и было бы оскорблением дэви Сарасвати стараться вполсилы, – проговорила, переводя дух, Дхамини. Она совершенно не заметила, что прошло уже столько времени, и только сдвинувшийся Сурья на небе указывал, что пора уже и передохнуть.

– Каждый понимает искусство в меру своего образования и опыта, но дело исполнителя – подобрать подходящий репертуар и выполнить всё совершенно, – наставительно заметил Чандра и глянул на небо. – Ладно, давайте пока отдохнём. Ями и Дхамини ещё надо заняться свадебным танцем.

– Охохо… – простонала Ями, набирая воду из ручья. – Дхамини, дай мне несколько минут…

– Уж не знаю, на что жаловаться, день прохладный, – Шани весело блеснул глазами. – А я, раз вам больше не нужно «дерево», пойду чинить крыши в деревне.

– Я тебе сейчас нужен? – опасливо спросил ворон своего дэва.

– Не особенно, отдыхай пока, – сжалился Шани, и Каколь с облегчением пристроился подремать.

Чандра же погрузился на дно реки, где было хорошо и прохладно. Он выслушал все жалобы, которые обиженная дамбой река нашептала в уши дэва. Но даже с жалобами на дне было гораздо лучше, чем снаружи на солнцепёке.

Ями училась танцу невесты – обязательному элементу свадебного ритуала. Для танца, как сказала Дхамини, нужно было думать о том, кто тебя вдохновляет. Конечно, это был точно не Мангал-дэв – свадьба с ним была дочерним долгом, но вдохновения в мыслях о нём не было. Ями думала о брате, Шани – о том, кто так спокойно преодолевал все трудности, кто дал ей честь называться дэви, чья жизнь служила ей источником непрестанного восхищения. И танцевала, погрузившись в мысли о Шани.

– Ями! Что ты делаешь? – дочь Сурьи недовольно обернулась на полный ужаса возглас Чандры. Дхамини тоже была удивлена.

– Что-то не так? – дочь гандхарвов мысленно стала перебирать элементы танца, стараясь найти ошибку.

– У тебя, Дхамини, всё в порядке, ошибок нет. Но, Ями, это же танец невесты, ты же вкладываешь в него совершенно другие чувства!

– Вам-то что за дело, – пожала плечами Ями. – Не лезьте в мою личную жизнь и мои чувства. Вас это совершенно не касается.

– Но это неправильно… – Чандра осекся, наткнувшись на свирепый взгляд Ями.

– Что правильно, что неправильно, я уж разберусь без вас, Чандра-дэв, – отрезала разгневанная дочь Сурьи. – Я не совершаю никакого греха, так что будьте любезны, не мешайте разучивать танец.

Дхамини только вздохнула, а Чандра развернулся и скрылся из виду.

– Шани, поговори со своей сестрой, не стоит ей так делать, – Шани, укладывающий на ветхую крышу очередную связку тростника, невозмутимо обернулся к взволнованному Чандре.

– Ох, какая ты быстрая планета – еще и солнце сесть не успело, уже говоришь противоположное тому, что говорил утром, – Шани пристально вгляделся в дэва. – Но у тебя хорошие намерения, без фальши. Что случилось, Чандра?

– Ями… она вкладывает в свой свадебный танец другое чувство, к другому, не к жениху, – выдохнул Чандра. – Греха тут нет, но…