Ледяные ветра (СИ)

Как и предполагал Пекарь, запах должен был привести нас к цели. Он привел нас сюда, на край овражка, со всех сторон поросшего могучими деревьями. Чем не цель? Тем более, теперь все складывалось в целостную и предельно понятную картину: охотники намеренно выкурили Могура из берлоги, загнали и убили зверя. В этом я оказался прав. Оставался открытым только один вопрос — как браконьеры дотащили мертвого медведя сюда? Хотя, они ведь могли все спланировать: устроить ловушку в этом овраге, найти берлогу Могура, разбудить его и, став как бы приманкой, привести зверя в западню! Как вариант — возможно. На деле же, скорее всего, трудновыполнимо. При такой «охоте» без потерь не обойтись. Интересно, скольких потеряли охотники?

Нет, к демонам! Меня это не волнует. Не смотря ни на что, мне жалко медведя. Вымирающий вид. Из-за ценного меха и спокойного характера они долгое время были желанной добычей для любого охотника. Лет пятьдесят назад, когда Могуров еще не охраняли, на этих зверей собирали целые охотничьи рейды. Медведей убивали десятками, а то и сотнями, убивали до тех пор, пока королевские лесничие не схватились за голову. Могуров осталось всего пара десятков. Тогда-то и решено было вверить охрану этих животных егерям.

От размышлений меня отвлек вернувшийся Эд. Он ловкой змеей скользнул меж сосновых ветвей, низко стелящихся над землей, и бесшумно нырнул в снег рядом со мной. Вся шапка и лицо паренька были покрыты инеем. Даже юношеская щетина, которую Эд старательно растил, чтобы казаться взрослее, в мелких ледяных крупинках. Парень пристально следил за костром.

— Ну, что там? — шепотом спросил Пекарь.

— Тихо. Никого вокруг, все у костра, — ответил Эд.

— Да, в такую-то погодку хороший хозяин собаку из дома не выпускает, — поежившись, высказался Ториш.

— Ну, эти-то свое по лесу набегали. У южной оконечности оврага много следов. Видимо там они уходили и там же возвращались обратно. Я немного пошарил там, но ничего не нашел, видел, вроде, только какую-то яму. Дальше заходить не стал, мало ли.

— Это правильно. Светиться пока не стоит. Понаблюдаем…

Шепот отца и сына стих. Я принялся быстро растирать озябшие руки. От холода не спасали даже шерстяные варежки и перчатки под ними. Хотя, что там руки — замерзло все! Да, валяться в снегу то еще удовольствие. Нужно было, все-таки, прихватить с собой какой-нибудь теплый шарф, хоть лицо бы укрыл. Только теперь-то что горевать. Эх, сейчас бы к костру, согреться, ну или, хотя бы, поесть. Но это все потом. Сейчас мое внимание было сосредоточено на браконьерах.

У костра наметилось движение. Двое браконьеров поднялись со своих мест, подхватили мечи и нырнули в лес.

— Ага, патрульных засылают, — заметил Эд.

— Точно, — подтвердил Ториш.

— Что делать будем? Может, прихлопнем поодиночке? — спросил сын Пекаря. Глаза парня засветились азартом и предвкушением битвы.

— Не суетись. Дергаться раньше времени не будем, а то эти заподозрят неладное, хватятся искать. Или с места снимутся, да сбегут, лови их потом по всему Элькхевену. Нет, мы по-другому сделаем. Сами к ним в руки придем. Заодно и убедимся, что это они мишку завалили. А то мало ли, может эти-то вообще не причем.

— Да они это! Тут и сомневаться нечего… Только вот где медведь! — вспылил Эд.

— Тихо! — шикнул на сына Пекарь. — То-то и оно, что Могура мы так и не видели.

— Ну, и что ты тогда предлагаешь? — встрял я в разговор.

— Так. Сделаем вот как. Ты, Эд, скрываешься в лесу. Только броди рядом, да посматривай, если заваруха начнется — ты знаешь что делать… В общем не мне тебя учить. Мы же трое выходим к патрулю… Ах, да, Эд, прихвати-ка мой арбалет. Не время пока светить дорогущими побрякушками.

— А ты?

— Я-то и топориком справлюсь, если что! — улыбнулся Пекарь.

Эд забрал арбалет отца и скрылся в ельнике, а мы, стараясь как можно громче шуметь, пошли вдоль оврага, но так, чтобы нас не было видно у костра. Вскоре, впереди услышали треск ветвей и хруст снега.

— Эй, кто там лезет? Стоять на месте! — раздался грубый голос из зарослей. Мы остановились.

— Неужто кто живой тут есть?! — наигранно удивился Пекарь. Нам же шепотом сказал: — Запомните, мы — охотники. Заблудились. Идем из Селушек. Все. Говорить буду я, а вы помалкивайте, а коли что — поддакивайте.

— Есть, есть… да не про вашу честь! Кто такой? — проорал патрульный.

— Ох, милок, охотнички мы! Да токма заблудились. Пурга сучья, будь она неладна… Едрить ее в горло!

— Так ты там не один? Сколько вас?

— Да трое, сынок, трое! Так, замерзли! — плаксиво крикнул Ториш.

— Гусь, тут пришлые! — крикнул патрульный. — Чего делать-то?

— Да я уж слышу! Тащите их сюда… идиоты хреновы! — раздался громкий, гнусавый голос из оврага.

Через пару секунд к нам вышел первый часовой. Он остановился, подозрительно осмотрел нас и крикнул в темноту:

— Брайт, ты далеко?

— Да тут я уже! — совсем рядом раздался еще один голос. Через заросли орешника ломился низкорослый мужичок в рваном, кое-где зашитом цветными лоскутами, тулупе и вязаной шапке, натянутой по самые глаза.