Ледяные ветра (СИ)

Пекарь вообще ходил сам не свой. Он сильнее остальных переживал смерть товарищей. В особенности Ланца. Северяне изрубили его на куски, но мы все-таки смогли опознать друга. Вот только от этого не стало легче… Да, мы многих сегодня потеряли…

Наконец, когда с мертвыми было покончено, мы принялись за более насущные дела. Развели костер, перегнали лошадей чуть в сторону, отгородили санями место ночевки, принялись разбирать вещи. Стали натягивать полог, разбивать палатки, копать в плотном, слежавшемся снегу ямы под отхожие места. Накололи дров. Помогали даже трое северян, прибившихся к нам накануне… Вот ведь! А о них-то я совсем забыл. В пылу битвы было не до этого. Однако же варвары не сбежали и не ударили подло нам в спины. Да и, по сути, куда им бежать? Обратно на север? Нет, не для этого они проделали такой большой путь. На юг? Там первый же егерский патруль поймает их, и еще неизвестно чем это может обернуться. Северянам безопаснее с нами, они это понимают и принимают.

Закончив с установкой палаток, я отправился кашеварить вместе с Пекарем. Мы споро разложили над костром треногу и стали варить похлебку из круп, сухих овощей и соленого мяса. Да, простенькая и незатейливая еда, даже Бэн в своей сторожке готовит вкуснее, но в пути да на морозе и это за счастье.

Пока бурлила вода в котелке, а я засыпал крупу и овощи, Пекарь отстранено пялился в костер. Его, конечно, можно понять. Видно, как он тоскует по Ланцу. Они ведь с ним всегда были вместе. И в бою и в делах, да и в споре. Бывало, до хрипоты могли что-то доказывать друг другу, чуть ли не до драки, но ни разу серьезно не поругались. Да что там, они ту же похлебку и то всегда вместе готовили.

Я не мешал Пекарю, не отвлекал его глупыми разговорами. Понятное дело: человеку необходимо побыть наедине с собой.

— Алаэн, пойдем, поможешь полог заново растянуть! — обратился ко мне один из егерей.

— Так натянули же вроде.

— В другом месте решили…

Я отправился следом за егерем.

М-да! Полог и, правда, необходимо переносить в другое место. Легкий, морозный ветерок доносил сюда запах горелой человеческой плоти. Я сморщил нос и повыше натянул шарф на лицо.

— Давай-ка… Вон туда, правее, — предложил товарищ.

Мы перенесли полог подальше, поставили против ветра так, чтобы и дым не попадал и ветер не задувал.

Постепенно этот нелегкий, долгий день подошел к концу. Стемнело, стало заметно холоднее. Мы разожгли второй костер, хотя и от кучи горящих трупов было немало тепла. Пока что. К середине ночи мороз покажет себя во всей красе.

Егеря неторопливо подтягивались к огню, рассаживались в круг. С делами на сегодня было покончено, и теперь можно отдохнуть, отвлечься от всего, просто сесть рядом с товарищем и поговорить, а еще лучше помолчать. Особенно в такой вечер.

Последним к костру пришел Пекарь. Он принес жареное на вертеле мясо. Сегодня сержант Пайк расщедрился и решил побаловать нас запасенной в дальнюю дорогу свининой. У огня умопомрачительно запахло. В животе у меня требовательно заурчало.

— Ну, парни, давай по очереди! — сказал пекарь и принялся разливать по плошкам похлебку. — Давайте-давайте, живей! Стынет ведь… Эй, куда?! Не особенный. Мясо только после супа, — по-отечески добро ворчал Ториш.

Все получили свой паек и расселись у костра. Молча принялись за еду. Многие достали фляжки с забористым пойлом.

— Будешь? — Пекарь протянул мне бурдюк с плещущейся в нем жидкостью.

— Что там? — спросил я.

— Медовуха. Эх и хороша, плутовка! Забористая, етить ее в душу мать…

Я пригубил напиток, распробовал на вкус.

— Да хлебай как следует! За тех, кто пал сегодня, — Ториш сказал незамысловатый, наивный тост, но на душе стало легче.

— За друзей! За тех, кто отдал свои жизни за нас, — сказал я.

Щедрый глоток. Ароматная жидкость пилась легко, без отторжения. Я глотнул еще раз, потом еще, пытаясь достичь нужного эффекта. Ну! Наконец-то. Медовуха, попав в желудок, зажгла что есть силы. Эх, красота. По телу быстро разлилась приятная легкость, голова прояснилась, стало намного теплее.

Я передал бурдюк с медовухой Пекарю. Все, хватит. Главное, что тело согрелось. А вот если выпить еще больше, то под утро будешь проклинать Троих. И никакой костер уже согреться не поможет. Когда постоянно находишься на морозе, с пойлом лучше не перебарщивать.

Пекарь пустил свою медовуху по кругу. Выпив по паре глотков, егеря довольно крякали. Тихо трещали поленья в костре. Умиротворенно хрустели овсом лошади. На руках у северянки изредка попискивал ребенок.

— Ты заметил? — спросил Эд.

— Что? — не понял я.

— Ну, северяне… Многие из их воинов были женщинами!

— Хм… Нет, не заметил, — удивленно ответил я.

— Мы когда трупы в кучу стаскивали, я специально под их шлемы заглядывал… Ну, интересно было… Короче, десятка два суровых северных баб.

— Интересно… Нам их укладов не понять…

— Я больше того скажу, — перебил меня старый северянин, — у них дети и те с малолетства при оружии.

— Суровая земля и суровые законы. Все как-то стараются выживать, — заметил Эд.