Ледяные Волки (ЛП)

Это, казалось, ей понравилось, и она кивнула, возвращаясь к еде и соблаговолив присоединиться к разговору.

— Некоторые взрослые здесь вовсе не волки, а наши медики, повара и тому подобное. Но нам все еще нужны волки с такими навыками. В конце концов, я не могу взять с собой в патруль врача-человека.

Опять это слово — человек. Андерс кивнул и попытался вобрать в себя каждое новое имя и лицо, каждую новую работу и информацию. Все, что угодно, могло стать частью головоломки, которую он должен был решить. Помочь ему мог кто угодно.

Несколько мгновений спустя голос Сакариаса вернул его в настоящее.

— Так откуда же ты все-таки?

— Откуда? — Андерсу потребовалось несколько секунд, чтобы повторить его слова, и он с болью осознал, что, как всегда, ждал ответа Рейны. Но на этот раз он должен был сделать это сам.

— Откуда, — уточнила Виктория, тряхнув гладкими черными волосами. — Я из западной части Холбарда. Что насчет тебя?

Что ж, эта информация определенно прояснила подозрения Андерса… в Вест-Сайде находилась модная закусочная дамы Санчео, где Андерс и Рейна перестали воровать, потому что слишком сильно выделялись в своей залатанной одежде.

— Ее мать-врач, — весело сообщил Сакариас с полным ртом баранины и подливки. — Необычно, правда? Но когда Виктория станет медиком, она будет лечить волков и людей, так что она будет вдвойне привлекательна. — Он потянулся мимо нее за другим куском хлеба. — Если, конечно, она выживет и будет жить с нами в одной комнате. Это будет очень близко.

— Заткнись, Сакариас, — сказала Виктория, поднимая одну руку, чтобы положить внутреннюю сторону запястья на макушку, и щелкнув пальцами по затылку.

На мгновение Андерс был озадачен этим жестом, но затем понимание встало на свои места. Она небрежно подражала тому, как раздраженный волк откидывает назад уши, используя язык тела волка даже как человек. Как он это понял? Он только что преобразился.

— Я из деревни недалеко от западного побережья, называемой Литтл-Далвен, — сказал Сакариас, не замолкая ни на секунду, но, по крайней мере, отвлекаясь от Виктории. — Фермеры — моя семья. Бедные, насколько это возможно. По ночам мы жарили одну-единственную картофелину, собирались вокруг нее, чтобы согреться, а потом делили ее между нами девятью.

Виктория фыркнула, а Сакариас вздохнул.

— Хорошо, — согласился он. — Было две картофелины.

Губы Андерса дрогнули, и он почувствовал, что вот-вот рассмеется. Сакариас чем-то напоминал ему Рейну… всегда готовый заговорить, всегда готовый быстро ответить, хотя он был немного глупее.

Было бы неплохо завести друга, но он должен держаться особняком. Что бы он ни думал о волках, они враги Рейны.

— Я выросла здесь, в Ульфаре, — сказала Лисабет. — Моя мать — волчица, и если у ребенка волка нет другой семьи, ему разрешается оставаться здесь до тех пор, пока не станет ясно, превратится он или нет.

— А что будет, если ты этого не сделаешь? — спросил Андерс, слишком поздно сообразив, что у него набит рот. Виктория определенно заметила, но Сакариас только подмигнул ему.

— Академия организует обучение в городе, — ответила Лисабет.

— И тебе придется оставить свою семью?

— Я думаю, моя мать справилась бы, — сказала она, криво усмехнувшись.

Сакариас открыл рот, чтобы прокомментировать это, но Лисабет продолжила, перебивая его:

— Ты ведь тоже вырос в Холбарде, Андерс, верно?

— Да, — сказал он, глядя в свою тарелку и подыскивая нужные слова. — Я был в сиротском приюте.

Все молчали, и казалось, что даже их соседи прислушивались, потому что Андерс увидел, как головы повернулись к ним. Один волк наклонился и что-то прошептал другому. Он чувствовал их замешательство, словно лишний гость за столом. Мысль о том, что он не может сказать, как он связан со стаей, была странной… их лица говорили ему об этом.

Наконец Виктория заговорила:

— А как же твоя семья? Как они догадались проверить тебя?

Андерс обменялся взглядом с Лисабет, которая тоже была там. Он не мог сказать, что это был несчастный случай. Она видела, как Рейна говорила, что они приехали на испытание. Это означало, что он не мог прямо признаться, что не знает, кто были его предки-волки, но так как он не мог сказать, он застрял, притворяясь, что не хочет говорить. Это был такой клубок.

Сакариас пришел ему на помощь, возможно, случайно.

— Он сказал, что он сирота, а не что у него никогда не было родителей. Как-то невежливо спрашивать о них, когда они есть…

Он неловко замолчал, вместо того чтобы сказать это вслух, но это сделало свое дело.

Виктории явно не нравилось, что кто-то намекает на ее дурные манеры.

— У тебя есть братья или сестры? — спросила она очень вежливым тоном, не обращая внимания на Сакариаса.

— Только я. — Это было похоже на предательство, притворяться, что Рейны не существует, но он должен был спрятать ее. — Никакой другой семьи.

— Ну, теперь у тебя есть семья, — ответила Лисабет.

Это были те же самые слова, которые произнесли Хейн и Сигрид. Семья. Стая. Волки были так уверены, что он один из них, но если бы они знали о Рейне, если бы они знали, что он хочет сделать…