Ледник

Не в состоянии расстаться с дочитанной книгой, она сидела, тупо смотря в темноту, и всё держала кровавую историю в руках.

В комнате матери послышался шорох. Вздохнув, Зина отложила наконец книгу и легла на подушку. Долго лежала с открытыми глазами. Знала, что не уснёт до утра.

Плохое предчувствие подняло, и Зина, стараясь не шуметь, вышла на улицу. Быстрым шагом, кутаясь в кофту, временами срываясь на бег, пошла к дому Морозовой.

Ещё издали, завидев чёрные окна, догадалась – в дом вечером так никто и не входил.

Зина не решилась подойти ближе и вернулась домой.

Как и предполагала – до утра она не сомкнула глаз.

На следующий день Эмма Викторовна на работе не появилась. Когда обнаружили её отсутствие дома, а Зина сообщила и про отсутствие ночью, начался переполох. Прокуроршу стали искать.

В считанные часы был перевёрнут весь Ручьёвск, задержаны и допрошены все подозрительные и освободившиеся личности. Никто и ничего не знал, и не видел.

Под вечер труп Эммы Викторовны обнаружили в роще рядом с Ручьёвском. Что она там делала и с кем встречалась?

Эмма Викторовна лежала на спине, а рядом не успевший выстрелить браунинг.

Приехавшая с бригадой Зина смотрела с ужасом в застывшие глаза. Асфиксия. Кто-то напал сзади и задушил.

Как только узнала, что тело Эммы Викторовны нашли в лесу, Зине сразу представилась окровавленная женщина из ночного видения. Но Морозова не была истерзана и лежала на траве, а не в снегу.

«Так кто же? Кто же была та женщина?»

Глава 2

Без Эммы Викторовны Зина растерялась. Она долго не могла прийти в себя. Убийцу Морозовой быстро нашли и осудили. Это был некий Кравцов, недавно освободившийся зека. Сам признался. Только вот не поверила Зина Кравцову и обвинению. Не тянул Кравцов на палача прокурорского – кишка тонка. Врёт, как дышит.

Убийца так и не пойманный бродил где-то рядом.

Конечно же – это личный враг Морозовой, кому она перешла дорогу, возможно посадила. Но кто? Зина с осторожностью ходила первое время тёмными вечерами.

Желание поступить на юридический отпало само собой. Без Эммы Викторовны всё превратилось в рутину, обыденность и, как оказалось, не безопасную. Единственное увлечение – книги. Но и чтение надоедало. От тусклого вечернего света болели глаза. Зина захлопывала книгу, выходила на крыльцо и курила. На чёрном небе сверкали звёзды. Зина куталась в шаль и с жадностью затягивалась. Она смотрела на звёздный ковш над головой и думала о том, где бы она могла быть и чем бы занималась – будь Эмма Викторовна жива.

В кабинете Морозовой, в шкафу осталась бутылка лимонного ликёра. По словам прокурорши – редкостная сладкая дрянь.

Бутылка стояла трофеем, пока Зина до неё не добралась.

Отлив в рюмку, Зина помянула Эмму Викторовну. Сладкая дрянь оказалась вполне приятным напитком. Зина утащила бутылку домой, спрятала в тумбочку с книгами и втихаря попивала.

* * *

Осень стояла холодная, по утрам всё в снегу. К обеду снег сходил и пахло сыростью и прелыми листьями.

Зина с тоской поглядывала в запотевшее окно кабинета.

На столе ворох бумаг, дверь не закрывалась – постоянно кто-нибудь заглядывал, что-то говорил, о чём-то просил или требовал. Зина, кутаясь в шаль, с неприступным выражением на лице стучала по клавишам машинки.

– Ну что же ты, – качал головой новый прокурор Спиридонов, просматривая документ и, делая красным карандашом пометки, – вот, опять ошибка! По внимательней надо быть, Зинаида. – Произнося имя Зины голос Спиридонова по комариному звенел.

Зина морщилась: «Как вы все надоели!»

– Надо бы перепечатать, – Спиридонов положил листок перед Зиной.

– Хорошо! – ответила она резко и продолжила стучать по клавишам.

– Прямо сейчас! – взвизгнул Спиридонов, и, вздрогнув, Зина остановилась. Стёкла прокурорских очков сверкали. – Перепечатаешь немедленно и принесёшь мне по всей форме! Распоясались тут совсем… – прошипел Спиридонов последнюю фразу и вышел, хлопнув дверью.

Зина сидела секунды две три, затем схватила попавшийся под руку карандаш и запустила им в дверь. Карандаш ударился о стену.

Зина глянула в исправленный Спиридоновым документ – всё в красном. «Тоже мне учитель!» – она вытащила из машинки напечатанный лист и вставила новый.

В это время в дверь просунулась голова практиканта Митина.

– Можно? – спросил он и, не дожидаясь ответа, вошёл, – Зин, мне бы напеча…

– Не сейчас! – рявкнула Зина и застучала по клавишам.

– Хорошо, потом… – осёкся Митин и присел на стул с папкой под мышкой, но тут же, будто вспомнив что-то, встал и полез в карманы пиджака. – Я тебе чай принёс и сахар. – Он положил перед Зиной на стол два кулька: – Вот. Может кипяток принести?

– Не видишь, я занята! Кое-кому срочно надо перепечатать, хоть умри.

– Ты о Спиридонове? К нему сегодня не подходи.

– А мне плевать! Буду я ещё подстраиваться под всяких! Сегодня один, завтра другой, всем не угодишь.

Митин сидел и молчал. Зина спихнула с плеч шаль и со злой улыбкой стучала на машинке, отрываясь от текста, поглядывала на дверь.

– Ну, ладно, я тогда позже зайду. – Заскрипел стулом Митин.