Ледниковый щит и люди на нем

Понедельник, продолжение. Весь день дуло, мы сбились в кучу. Хем улегся на спину, подняв колени; я подсунул согнутые ноги сбоку под его ноги, а Стев тоже подсунул, но лежал большей частью вытянувшись. Немного читали, затем спели несколько песен. В 2.30 Фредди крикнул, чтобы кто-нибудь из нас вышел и помог отыскать собак. Надев штормовую куртку, я вылез. Солнечно, но сильная поземка. Мои собаки и нарты, стоявшие под укрытием упряжки Хема, были совершенно занесены. Лайка-сука и Сорт застряли глубоко в снегу, удерживаемые постромками. Мы провозились с час, пока высвободили и накормили собак - в десяти метрах от наметенного сугроба, чтобы до завтра их снова не занесло так же сильно. Сука не стала есть даже собачий пеммикан, стоящий 25 шилл. за трехкилограммовую плитку. Каждая собака получала его по полкилограмма в день. Хотя корма для собак, насколько мне известно, захвачено только на три недели, он обойдется за время поездки на станцию "Ледниковый щит" в 150 фунтов стерлингов.

Я снял перед входом штормовую куртку [брезентовую], и поэтому мне так не терпелось вернуться в палатку, что я стукнулся о санный ящик лбом и слегка его раскровенил.

У нас не было второго завтрака, и поэтому довольно рано, около 5 часов, поужинали пеммиканом и гороховой мукой. Затем мы занялись изготовлением восемнадцати постромок из самой непрочной веревки, чтобы собаки, дернув, могли их порвать, и за работой, к удовольствию обитателей второй палатки, исполняли лучшие номера из нашего вокального репертуара, в том числе матросские песни.

4 ноября, вторник. Курто. Ночью ветер стих, и мы поднялись в 2 часа, спутав гринвичское время с местным; была еще темная пасмурная ночь, и мы принялись за работу при слабом свете заходящей луны.

Чепмен. Уэйджер первый побывал снаружи, и я спросил его, светло ли. Помню лаконический ответ: "Достаточно светло, чтобы откапывать".

Курто. Только к 11 часам мы были готовы двинуться в путь. К тому времени погода стала хорошая. Грузы были тяжелые, но дорога улучшилась и на протяжении первого километра шла под уклон. Однако мы недолго наслаждались покоем. Вскоре обычный холодный ветер из центра Ледникового щита начал баловаться снегом. Мы с трудом прокладывали себе путь, проклятиями помогая собакам взбираться на противоположный склон долины, и около 3 часов дня достигли второго участка трещин. При переходе через них мои нарты чуть не провалились. Холодный ветер и поземка усилились, и с заходом солнца мы принялись разбивать лагерь, что по обыкновению сопровождалось хлопаньем вырывающихся из рук полотнищ палаток и холодным свистом до смерти надоевшего ветра.

5 ноября, среда. Уэйджер. Этой ночью мне впервые было довольно холодно. Бушевала пурга, и нас поэтому не подняли.

В понедельник из-за пурги мы бездельничали, и это было приятно, так как предыдущая неделя была очень напряженной. Но сегодняшний день заставляет меня подумать о том, что мне вчера сказал Фредди. Он, конечно, пытается сохранить свой обычный оптимизм и все же полагает, что в лучшем случае мы будем двигаться со скоростью в шестнадцать километров в те дни, когда вообще двигаться окажется возможным, и что из каждых двух дней один, вероятно, придется стоять на месте. От Большого флага, до которого теперь осталось лишь два-три километра, до станции "Ледниковый щит" 180 километров, иначе говоря, нам потребуется еще двадцать два дня, чтобы до нее добраться. Поистине безумие завозить продовольствие и радио для станции в ноябре. Теперь я рад, что ответственность за это задание лежит на Фредди, а не на мне.

Чепмен. Надо дать себе отчет в нашем положении. За одиннадцать дней мы сделали 16 километров. Несомненно, мы можем надеяться двигаться лишь один день из каждых двух, и поэтому нашим пределом явится 11 километров в день. Погода, вероятно, будет ухудшаться по мере того, как зима начнет вступать в свои права. Мы должны ожидать, что морозы усилятся на 15-20°, а дни быстро становятся короче; очень скоро будет светло только в течение нескольких часов. Собаки уже обнаруживают признаки изнурения.

Очевидно, кому-то из участников партии придется вернуться. Но кому и скольким? Если мы рассчитываем на самолет, то радиостанция - и Лемон для работы на ней - должны двигаться дальше. Пока что мы имели всего один летный день из десяти, но положение может измениться, когда море совершенно замерзнет. Сегодня мы начали новый рационный ящик и были горько разочарованы: шоколад - единственная вещь, скрашивающая жизнь во время такого путешествия, оказался кем-то вынут.

Уэйджер. 7 ч. веч. Я решил в моем личном дневнике, во всяком случае теперь, отмечая события под той датой, когда они произошли, ставить в конце дату, когда они были записаны. Стев неуклонно заносит в свой дневник все случившееся за день в гот же вечер; это тот идеал, которого и мне хотелось бы достигнуть.

Курто. Около 3 ч. дня вышел покормить собак. Ветер бешеный. Смог идти против него, только отвернувшись. Большинство собак было засыпано снегом, и наружу торчали лишь их носы. Некоторые, казалось, не хотели даже пеммикана.