Ледокол

13 июня 1941 года товарищ Молотов вызвал германского посла и передал ему текст сообщения ТАСС (Хвостов В., Грылев А. Коммунист. 1968. № 12. С. 68). В сообщении говорилось, что «враждебные СССР и Германии силы, заинтересованные в дальнейшем расширении и развязывании войны» пытаются поссорить эти страны, распространяя провокационные слухи «о близости войны между СССР и Германией».

В сообщении к этим «враждебным силами» отнесена «английская и вообще иностранная печать», а также сделан недвусмысленный намек на причастность к этим силам английского посла в СССР Криппса, после приезда которого в Лондон эти слухи якобы стали муссироваться особенно сильно.

Наше исследование будет неполным, если мы с вами не узнаем о том, что происходило 13 июня 1941 года в Лондоне.

Резонно предположить, что 13 июня 1941 года после публичного выдвижения таких обвинений в Лондоне должна была состояться встреча между послом СССР в Великобритании Иваном Михайловичем Майским и министром иностранных дел Великобритании Энтони Иденом.

Представим эту встречу. Майский бросает на стол сообщение ТАСС, стучит кулаком по столу, топает ногами, требует прекратить сеять рознь между Сталиным и Гитлером и перестать распространять провокационные слухи о войне между СССР и Германией.

Вы так представляете эту встречу? Вы ошибаетесь. Дело обстояло совсем по-другому.

13 июня 1941 года в Лондоне действительно состоялась встреча между послом СССР Майским и британским министром иностранных дел Иденом. Майский сообщение ТАСС британскому правительству не передал, ногами не топал и кулаком по столу не стучал. Встреча прошла в дружественной обстановке. Обсуждался серьезный вопрос: меры, которые предпримет Великобритания для помощи Красной Армии, если в ближайшем будущем начнется война между СССР и Германией. Среди конкретных мер помощи СССР обсуждались боевые действия британской авиации в интересах Красной Армии, военные поставки, координация действий военного командования двух стран (История Второй мировой войны. 1939–1945. Т. 3. С. 352).

13 июня 1941 года сталинская дипломатия закладывала основы союза, который вскоре будет назван «антигитлеровской коалицией». Со стороны Великобритании ничего плохого в этом нет: в тот момент она вела войну против Германии, поэтому имела полное право вести переговоры о совместных действиях против Гитлера с кем угодно.

Но Советский Союз вел грязную игру. С Германией был заключен пакт о ненападении и через месяц после этого – договор о дружбе. Если советское правительство считало, что эти документы больше не отвечают реально сложившейся ситуации, их надо было аннулировать. Но Сталин этого не делал, он уверял Гитлера в пылкой дружбе и разоблачал в сообщении ТАСС британского посла, британскую прессу и еще какие-то силы, которые хотели «дальнейшего расширения и развязывания войны». В это же время в Лондоне велись переговоры о военном союзе с противником Германии, о конкретных военных мерах против Германии.

Удивительно: это происходило еще до нападения Гитлера на СССР!

А ведь товарищ Сталин германского нападения не ждал. Да и великий Жуков его тоже не предвидел. После драки он, понятно, стал мудрым и предусмотрительным, но почему-то инструкцию войскам о том, что надо делать в случае нападения Германии, сел сочинять только в 7 часов 15 минут 22 июня 1941 года.

Если ожидал нападения, отчего инструкцию не сочинил хотя бы за пару часов до него?

Так вот, советские вожди, начиная со Сталина, Молотова, Жукова, нападения Германии не ожидали. Через германского посла они передали Гитлеру сообщение ТАСС, в котором уверяли: войны между СССР и Германией не будет.

В тот же самый день в Лондоне советский посол вел разговор с высшими представителями правительства Великобритании совсем на другую тему: о том, что делать, если начнется война между СССР и Германией.

4

За нейтральным дипломатическим тоном скрывались вполне серьезные вещи. Совсем недавно сталинские дипломаты вели с Германией переговоры о внезапном нападение на Польшу, о ее разделе и оккупации. Эта агрессия описывалась невинными фразами: «если на территории Польского государства произойдут изменения…» Теперь настало время, когда советские дипломаты в таких же выражениях заговорили о судьбе Германии.

Примечательно, что на переговорах в Лондоне обе стороны употребляли выражение «если начнется война» вместо «если Германия нападет». Другими словами, собеседники совсем не исключали того, что война может начаться не путем германской агрессии, а каким-то иным образом.