Ледокол 2

«Политическая перспектива для европейского Востока ясна. Через несколько лет Германия будет воевать с Советским Союзом, а Польша поддержит, добровольно или вынужденно, в этой войне [144] Германию. Для Польши лучше до конфликта совер¬шенно определенно стать на сторону Германии, так как территориальные интересы Польши на западе и политические цели Польши на востоке, прежде всего на Украине, могут быть обеспечены лишь путем заранее достигнутого польско-германского соглашения. Он, Каршо-Седлевский, подчинит свою деятельность в качестве польского посланни¬ка в Тегеране осуществлению этой великой вос¬точной концепции, так как необходимо в конце концов убедить и побудить также персов и афган¬цев играть активную роль в будущей войне про¬тив Советов. Выполнению этой задачи он посвятит [145] свою деятельность в течение будущих лет в Тегеране» (Год кризиса, 1938-1939: Документы и мате¬риалы. Т. 1. 29 сентября 1938 г. – 31 мая 1939 г. М., 1990. С. 162).

Из записи беседы министра иностранных дел Германии И.Риббентропа с министром иностран¬ных дел Польши Ю. Беком, состоявшейся 26 янва¬ря 1939 года в Варшаве:

«Г-н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю» (Там же. С. 195).

* * *

1 сентября 1939 года нападением Германии на Польшу началась вторая мировая война.

Объявившие 3 сентября войну Германии польские «союзники» Англия и Франция, имевшие на западной границе с немцами кроме отмобилизо¬ванных кадровых дивизий свыше 3 тысяч танков (в то время как у нацистов там не было ни одного танка!), ни на сантиметр не двинули свои войска, чтобы спасти от полного разгрома свою «союзни¬цу» Польшу.

Война, объявленная ими Германии 3 сентября 1939 года, тотчас приняла характер «странной войны».

«Мы избежали военной катастрофы только по¬тому, – говорил на Нюрнбергском процессе быв¬ший начальник штаба оперативного руководства вермахта Йодль, – что ПО французских и англий¬ских дивизий оставались в полном бездействии про¬тив 23 германских дивизий на западе…».

Демобилизованных военнослужащих француз¬ское командование направило на «линию Мажи-но» – систему французских долговременных ук¬реплений на границе с Германией, общая протяженность которых составляла 400 километ¬ров, глубина – 6-8 километров. [146]

Над этими укреплениями висело французское полотнище: «Пожалуйста, не стреляйте, мы не стреляем!» Вскоре и над немецкими окопами появилось полотнище со словами: «Если вы не будете стрелять, мы тоже стрелять не будем!» И не стреляли! Немцы стреляли много. На Востоке. По польским городам, войскам, мостам…

Только 9 декабря английская экспедиционная армия понесла первые потери – был убит один капрал…

Более того, 12 сентября во французском городке Абвиль состоялось секретное совещание представителей генеральных штабов Англии и Франции, принявшее окончательное решение о том, что армии западных «союзников» Польши не примут против Германии никаких военных действий.

Впрочем, англичане кое-что все-таки «предприняли». После заявления британского премьера Н. Чемберлена американскому послу в Лондоне Дж. Кеннеди о том, что «Америка вынудила Англию вступить в войну», на Британских островах был создан особый трибунал, куда вызывались все немцы, находившиеся в Англии, в том числе выступавшие против Гитлера или бежавшие из Германии от преследований нацистов, после чего их интернировали и отправляли в концлагеря. (Наиболее тяжелыми были условия содержания в концлагере на о. Мэн.) Часть интернированных переправлялась за океан, в Канаду, где их содержали в специальном концлагере под Квебеком.