Ледокол 2

Тут они вновь сходятся лоб в лоб, как на Курской дуге. Ведь та и другая сила сознательно зашорены и взнузданы своими агитационно-пропагандистскими задачами. И при таком вот повороте отчетливо видно: новейшая концепция, изложенная в «Ледоколе», есть не что иное, как ТЩАТЕЛЬНО ВЫВЕРНУТЫЙ наизнанку «Краткий курс истории ВКП(б)». Ведь и метод-то един: либо взвалить все на Гитлера и Запад (и тогда Сталин с коммунизмом хорошие), либо – на Сталина ( и тогда не Гитлер и Запад, но «величайший гений» и СССР абсолютно плохие).

Действительно, обычно две части формулы, описывающей действие и противодействие, объединены знаком равенства. Именно этот знак и видит Резун. Но манипулировать математическими знаками в отрыве от физической и исторической сути формулы – худший вид мошенничества, т. к. это мошенничество псевдонаучное, не различающее причину и следствие лишь для того, чтобы поменять их местами и объявить защищающегося агрессором. [23]

Глава 1. ТАК КТО ЖЕ АГРЕССОР?

«В истории не было ни одной войны, причины возникновения и цели которой не были бы представлены зачинщиками и их учеными лакеями в извращенном, фальсифицированном виде».

Советская военная энциклопедия, т. 6, с. 554

На поставленный в подзаголовке вопрос ответила сама история, реальная историческая действительность. Факт неприкрытой агрессии со стороны фашистской Германии был юридически установлен международным Нюрнбергским трибуналом. Решения и приговоры этого трибунала признаны государствами всего мира.

Тем не менее автор «Ледокола» твердит, что «Красная Армия готовила агрессию… никаких контрударов для отражения агрессии не замышлялось… Планов обороны не было, как и намерений товарища Сталина агрессию отражать».

Вопреки утверждениям Резуна, намерения отражать фашистскую агрессию были, и они содержались во всех последовательно разрабатывавшихся «Соображениях об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил». Во всех документах повторялось, по существу, одно и то же указание: «Сложившаяся политическая обстановка в Европе заставляет обратить исключительное внимание на оборону наших западных границ… Вооруженное нападение Германии на СССР может вовлечь и других союзников Германии» («Соображения» от 11.03.1941 г.). [24]

Все «соображения», за исключением майского (1941 г.), отвергнутого Сталиным, были рассчитаны на нанесение ответного удара.

Основу плана обороны государственной границы составляли планы прикрытия округов и армий, которые постоянно корректировались.

Планы прикрытия предусматривалось вводить в действие при объявлении мобилизации автоматически, а в других случаях только распоряжением наркома обороны, шифровкой: «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 г.». К сожалению, план прикрытия, как и ввод его в действие, не был рассчитан на внезапное вторжение противника. Все расчеты исходили из того, что даже армиям прикрытия будет предоставлено в «угрожаемый период» (был такой термин в приказах наркома обороны) время на отмобилизование.

К чему это привело – известно. В противоположность СССР, объясняет нам Резун, «Германия к войне вообще никак не готовилась… История, как известно, ему (Гитлеру) отпустила! слишком мало времени. Да и отпущенное время Гитлер расходовал своеобразно: в 1939 году ввязался в войну (?) против всего мира, а в 1941 году решил начать разработку первого тяжелого танка. И это мы должны называть готовностью к войне?» – вопрошает Резун. Отвечу: «Должны!» А вот как называть такого «исследователя» второй мировой войны, читатель должен решить сам.

До лета 1940 года, говорит он, «никаких планов войны против Советского Союза и даже теоретических разработок германские генералы не имели. Следовательно, страхи Сталина были необоснованными». И это ложь! [25]

Приведу краткие выдержки из выступления Гитлера перед руководителями вермахта 23 ноября 1939 года: «Целью моей являлось установление разумных пропорций между численностью нации и ее жизненным пространством. А этого можно добиться только путем борьбы… Мольтке одно время склонялся к превентивной войне, стремясь использовать более медленное проведение мобилизации русскими… После смерти Мольтке была упущена масса удобных случаев. Решения возможно было добиться лишь путем нападения на ту или иную страну при самых благоприятных условиях… Я долго колебался при решении вопроса, где мне следует сначала выступить – на Востоке или на Западе… Мы сможем выступить против России лишь после того, как освободимся на Западе».

Содержание этой речи стало известно Сталину. Из него он сделал вывод, что война с Германией неизбежна. К отражению агрессии, а не нападению и началась усиленная подготовка.

* * *