Ледокол

С одной стороны – мечта, а не работа. Уйма времени для медитации, чистейший воздух, полное отсутствие автомобильных пробок, а также добрый, отзывчивый коллектив единомышленников. В хорошую погоду можно было прогуляться по окрестностям, правда желающих на такие прогулки не находилось, ибо ничего нового никто из полярников вокруг станции не узрел бы. Утром, в обед и вечером снимались показания с приборов метеорологического контроля, расположенных рядом с модулем, а вечером в жилой зоне мужики резались в настольные игры. Вот и все разнообразие. И это уже была другая сторона медали – серая, унылая и неизбежная, как пенсия.

Но с этого часа безрадостная жизнь полярников непременно окрасится в новые яркие цвета. Судно с благоустроенными каютами, с теплыми гальюнами и светлой кают-компанией, да еще двигающееся в сторону дома, – это совсем другое дело.

И только тридцатипятилетний Лева, нагруженный рюкзаком и собакой, отчего-то был невесел. Дабы избавиться от заплечной ноши, он опустил на пол двухместной каюты собаку и, тяжело дыша, скинул одну лямку, другую. Рюкзак мягко шлепнулся на пол.

Фрося тоже нервничала. Попав в незнакомое помещение, она настороженно принюхивалась к новым запахам и поскуливала. На станцию ее тоже доставляли ледоколом, но тогда она была несмышленым щенком и почти ничего не запомнила. Вильнув хвостом, она незаметно выскочила за приоткрытую дверь…

Как только полярники разместились в каютах, по корпусу судна прошла вибрация; усилился фоновый гул. Бывалый народ сразу понял: главные дизели увеличили мощность, и ледокол начал движение в сторону от берега.

Так оно и было.

Старший механик Черногорцев сидел на своем «троне» в машинном перед панелью контрольных приборов и жевал бутерброд, когда раздался звонок, а стрелка машинного телеграфа скакнула из сектора «Стоп» в сектор «Малый». Динамик трансляции при этом продублировал команду голосом второго помощника капитана Банника:

– Малый вперед.

– Понял, малый вперед, – пробасил «дед» и отдал соответствующую команду вахтенному матросу-машинисту.

После чего потянулся к лежащему пакету, достал из него припасенный бутерброд и принялся с аппетитом жевать. Однако вскоре трапеза прервалась очередным звонком и ожившей стрелкой телеграфа.

– Полный вперед! – известил динамик.

Вздохнув, стармех устроил бутерброд на приборной панели, вытер о коленку ладонь и, дотянувшись до микрофона, отрапортовал:

– Есть полный вперед! Васька!

Сидевший неподалеку моторист подскочил:

– Да!

– Давай полный.

– Слушаюсь!

Дизели увеличили обороты. Послушав их работу, стармех решил продолжить трапезу и протянул руку к тому месту, куда положил недоеденный кусок хлеба с нарезанными ломтиками копченой колбасы. Но его там не оказалось – приборная панель была пуста.

– Что за шутки?.. – пробасил Черногорцев, оглядываясь по сторонам.

Однако рядом с его «троном» никого не обнаружилось. Все подчиненные мотористы были заняты делами.

– Чертовщина, – пробормотал «дед» и, смяв в комок пустой пакет, отправил его в урну.

* * *

«Залив», приняли на борт сотрудников полярной станции «Русская». Направляемся полным ходом к чистой воде. Радист «Михаила Громова» Зорькин», – улетела в Ленинград очередная радио-грамма.

«Понял вас. Какова ледовая обстановка?» – ответили вопросом из Балтийского морского пароходства.

«Ледовая обстановка сложная. Продвижение ледокола затруднено толщиной льда».

«Ясно. Докладывайте о продвижении каждый час».

«Есть докладывать через час», – отстучал радист и перевел станцию в режим приема. Посмотрев на часы, он записал фломастером в блокноте время следующего сеанса…

В рулевой рубке «Громова» шла обычная работа. Вахтенный рулевой матрос ворочал штурвал. Второй помощник Банник нависал над картой, рядом над столом покачивался на витом проводе микрофон судовой трансляции. Старший помощник капитана Еремеев держался за поручень и молча взирал сквозь толстое стекло на сплошное ледяное поле.

Капитан «Громова» Андрей Петров тоже находился рядом – подняв воротник теплой куртки, он стоял на открытом крыле мостика и рассматривал в бинокль белую пустыню. Метеорологическая обстановка его не радовала уже несколько дней: температура воздуха понижалась, ветер постоянно усиливался, интенсивность осадков в виде снега не ослабевала и ухудшала видимость.

Но более всего настораживали два факта.

Во-первых, стабильное понижение температуры влекло за собой увеличение толщины льда. Значение этой толщины уже подходило к критическому – еще несколько сантиметров, и «Громову» станет не под силу ломать своим весом льдины.

Во-вторых, в прибрежной зоне южного материка отмечалось приличное количество вмерзших в лед айсбергов. Мирно дремлющих и на первый взгляд небольших. Надо льдом ледяные горы возвышались метров на 10–15, а снизу их «тела» были раз в семь или восемь больше. Так что о «скромности размеров» рассуждать не приходилось…