Ледокол (СИ)

— Увидишь, — отвечает и что-то достаёт из внутреннего кармана, протягивает мне. Снова давит на газ, и машина набирает скорость.

Я беру маленький бумажный свёрток, сделанный из обрывка белой офисной бумаги, разворачиваю его. На ладонь падает тонкая золотая цепочка, с маленьким крестиком. Я тут же хватаю себя за шею, веду рукой, и понимаю, что даже не заметила потери.

— В твоём шмотье нашёл. Случайно заметил, — поясняет Ямал, — была порвана, починил.

— Сам же порвал, сам и починил, — огрызаюсь я, и надеваю цепочку.

Как всегда оставляет без ответа мою шпильку. Это пока. Видимо ещё не успела достать его.

— Слушай, как тебя зовут? — спрашиваю я. — Или мне продолжать тебя так называть, Ямал? Как ледокол. У меня дядька на таком ходил двадцать лет.

— Кир, — просто отвечает, на всю мою тираду.

— Кир, как Булычев? — переспрашиваю.

Удивлена редким именем.

— Нет, — заворачивает к большому торговому центру, и паркуется, — как Кир Дулли, американский актер, отец фанат.

Я смотрю на него с интересом. После этой информации он словно очеловечивается. Он теперь не просто Ямал, бандит, и плохой человек. У него есть имя, и есть отец.

— Интересно, никогда не слышала, — тяну я, — а почему Ямал?

Мы уже стоим на парковке, но он не торопиться выходить, удовлетворяет моё любопытство.

— Потому что я с севера Сибири, — отвечает, правда коротко, но по существу. — Довольна, или ещё вопросы есть?

— Есть, — киваю, — сколько тебе лет?

Он усмехается.

— Решила ва-банк пойти?

— Что здесь сложного? — злюсь я. — Ты-то наверняка, про меня всё узнал, со своими связями.

— Узнал, — кивает, — Кузнецова Юлия Викторовна, двадцать пять лет, замужем, есть один ребёнок, и так далее, про всех твоих родственников, и когда ты школу закончила, вплоть до, того когда ты девственность потеряла.

Я негодующе смотрю на него.

— Это бесцеремонно!

— Нам ли уже говорить о церемониях! — кидает насмешливо Ямал, и по-хозяйски моё колено накрывает, сжимает.

— Зачем тебе это? — смотрю на его руку, и чувствую предательское тепло, что расходиться импульсами от его пальцев, даже сквозь джинсовую ткань.

— Меньше думай, красивая, — он убирает руку, и нажимает на кнопку, мой ремень скользит по груди и сматывается. — Мне тридцать шесть, пошли уже!

Идём к торговому центру. Заходим. Семеню рядом, не особо понимаю, зачем мы здесь.

Ну, мало ли, что-нибудь решил прикупить? Кто его разберёт. Доходит до меня его затея, когда он сворачивает в один из бутиков, я следом. Здесь совсем нет мужского ассортимента, только женская одежда, начиная от нижнего белья, заканчивая верхней одеждой и обувью.

— Это что шутка такая? — я встала как вкопанная, возле входа.

Он обернулся.

— Давай шмотьё себе выбирай, — приказ.

— Иди на хрен, благодетель! — разворачиваясь, так унизительно не было, даже когда он меня раскладывал, причём совершено голую.

— Стоять! — гаркает так, что подскакивают два продавца-девушки, изумлённо наблюдавшие за нами.

Я тоже вздрагиваю, и мешкаю, оборачиваюсь.

— Я сама в состоянии о себе позаботится! Понятно! — цежу сквозь зубы. — Мне от тебя ничего не нужно!

Ямал, без слов прихватывает меня под локоток, тащит обратно в магазин.

— Отпусти, Ямал! — ору и дёргаюсь.

— Мне твои обидки на хуй не сдались, — рычит он. — Сказал, выбери себе нормальное шмотьё, значит пошла и сделала!

— Не буду я ничего выбирать! — упрямо пытаюсь выдрать свою руку, из его хвата, прекрасно понимая, что легче её там оставить, чем освободиться.

Мы минуем торговый зал, и он заталкивает меня в одну из примерочных, опять же под удивлённые взглядами, немногочисленных покупателей. Пара девушек что-то оживлённо обсуждали, прервали разговор и уставились на то, как меня втолкали в кабинку, и закрыли дверцу.

— Выпусти меня, сейчас же! — толкаю его в грудь.

— Снимай это дерьмо! — рыкает в ответ, даже не сдвинувшись не на сантиметр.

— Ты не имеешь… — начиню и заканчиваю, потому что он сдирает, с меня ветровку, отбрасывает на пол, отшвыривает мою сумку.

— Ямал! — верещу я, пытаясь выпутаться из его рук, что мечутся по мне.

В этот момент в примерочную стучат, и заглядывает девушка продавец.

— Молодые люди, у нас нельзя…

— Неси сюда все, начиная от трусов и заканчивая обувью, — перебивает её Ямал. — Всё что подойдёт, куплю.

Девушка слегка опешила от такого расклада.

— А какой размер? — наконец приходит в себя, и смотрит уже профессионально, впереди, светит большая выручка. — Хотя вижу, сорок шесть, — и удаляется.

Я стою, прижавшись к зеркалу, и обиженно взираю на него.

— Какая же ты сволочь!

— Мы это уже проходили, — равнодушно пожимает плечами.

— Я не буду это носить! — упрямо вздёргиваю подбородок.

— Будешь. Либо голая ходи! Обноски эти чтобы я больше не видел!

— Да какая тебе разница? — злюсь снова.

— Я сказал, ты сделала, — припечатывает простым раскладом. — Что не понятно?

— Ничего не понятно, — огрызаюсь.

Возвращается девушка продавец, тащит кучу всяких вещей. Кир выходит из кабинки, садиться напротив, правильно пологая, что я попробую сбежать, тем самым отрезая мне путь к отступлению. Я смиряюсь, потому что я, в западне.

13