Ледокол (СИ)

Я все ещё прибываю в нежной дремоте, когда слышится шум воды, и я представляю, как вхожу в ванную, и за стеклянной, матовой ширмой, вижу обнажённое большое тело. Как захожу к нему. Кир стоит ко мне спиной. По мощной рифленой спине, расписанной вензелями татуировок, стекают потоки пенной воды, огибая крепкие ягодицы, и скользит по мощным ногам вниз. Я прижмусь к нему, плюща о твёрдую спину грудь, и зароюсь носом между лопаток. Обниму за талию и заскольжу руками вниз, по плоскому животу, к курчавым и жёстким волоскам, в паху. Нежно коснусь его мошонки, и пробегусь пальчиками по всей длине ещё расслабленного члена, который тут же оживёт от моих движений, и тогда я слегка сожму его у основания, и начну гладить, целуя и прикусывая кожу на спине. Слушая его хриплое дыхание, пока его терпение не закончиться, и он не развернётся и одним рывком не поднимет меня и не насадит на свой член.

Он это может, я даже не сомневаюсь. Мало того, потом, он без жалости станет вбиваться в меня, притиснув к скользкой стене, сжимая мягкие ягодицы, до боли, до синяков, которые потом проявятся синими точками на нежной коже. Ну, это не важно. Важно, что он опять окунёт в своё страстное безумно желание. И я улечу вместе с ним.

Растворюсь.

Растаю.

И воспарю.

Я застонала от нахлынувшего желание, из собственной фантазии. Низ живота протяжно затянуло, и я, повернувшись на бок, свела ноги, усилив голодное чувство, прогнулась.

Я развращена напрочь!

Эта мысль вызвала улыбку. Я открыла глаза, и села.

За окном всё ещё властвовала ночь, и в огромной полупустой спальне царила темнота, разгоняемая, приглушённым светом, светильников, встроенных в стену. Они давали очень интимный свет. Было видно всё, но в слабом свечении, линии размывались, сводя картинку до размытого пятна. И только прикосновения, касания дарили ощущение реальности.

Я, наконец, встала на подрагивающие ноги, ощутив вдруг небольшую саднящую боль в новом источнике удовольствия.

Обалдеть, как я на это решилась?

Да и разве я решалась. Как с Киром можно спорить. Совершенно невозможно. Он решил, и подвёл меня к этому. Я усмехнулась и пошла в коридор.

Здесь было светлее, и я зажмурилась, только сейчас осознав, что совершенно не стесняюсь своей наготы. И даже больше, чувствую себя очень привлекательной, вышагиваю грациозно, покачиваю бёдрами.

Но как только я вхожу, в запаренную ванную. Вода прекращает свой шум, и Кир выходит, из душевой.

— Ты уже всё? — разочарованно тяну я.

— Могу остаться, если тебе так хочется сделать это в душе, — усмехается Кир, и обтирается полотенцем.

Я слегка смущаюсь.

У меня, что на лице всё написано?

— Нет, — поспешно отвечаю я, — я просто…

— Мойся спокойно, я не сбегу, — снова усмехается Кир, и оборачивает бёдра полотенцем, — обещаю, что разрешу потом воплотить все твои фантазии в жизнь!

— Да, я не… — начинаю оправдываться, но он выходит. И, слава Богу, потому что, не видит, как я краснею. Просто взял и прочитал меня, как раскрытую книгу.

Возвращаюсь в спальню, посвежевшая, завёрнутая в большое белое полотенце.

Кир лежит на кровати, и похоже спит.

Вот тебе и позволю воплотить все фантазии.

Я разочарованно вздыхаю и устраиваюсь на своём краю. Несколько минут назад не могла глаза разлепить, а теперь взбудораженная и взволнованная своими же фантазиями, ни капли не хочу спать.

Но как только я удобнее устраиваюсь, Кир тут, же притягивает меня к себе, обнимает, укладывает на плечо.

— Я думала, спишь, — глажу его грудь, зарываясь пальцами в волоски. Жаль что свет приглушённый, мне так нравиться рассматривать узоры на его коже.

— Я просто в покое, наконец, — говорит он, и приподнимает моё лицо за подбородок, склоняется, но не целует, смотрит, и в приглушённом свете его светлые глаза наоборот кажутся тёмными.

— Скажи мне, чего ты хочешь? — спрашивает и свежее дыхание обрамляет моё лицо.

— Хочешь на море? Испания? Тай? Куба? — Палец обводит контур моих губ, гладит.

Я не спешу отвечать, слушаю.

— Или может, наоборот, на лыжах покататься? — продолжает он.

Голос и вправду расслабленный, хриплый.

— Хочешь, тебе завтра тряпья купим, цацки всякие, всё что захочешь.

— Кир… — пытаюсь, вставит, но он не даёт, целует.

— А хочешь, переезжай сюда, — отрывается от моих губ, — пацана своего бери, место до хрена. Или лучше в дом, там и воздух чище.

— Нет уж, — среагировала я, вспоминая какой там проходной двор, — там у тебя, кто только не шатается!

— Никого не будет, — обещает он. — Ну что скажешь?

— Скажу, что это неожиданно! — туплю взгляд.

— Не хочешь? — напрягается он.

— Дело не в этом, и раз ты позволяешь просить, то я прошу об откровенности.

— О чём? — удивляется Кир.

— Об откровенности, — поясняю. — Расскажи мне о себе. Я ничего о тебе не знаю.

— Ты думаешь, что что-то изменится от того если ты узнаешь в какую я ходил школу, и во сколько лет потерял девственность? — цинично заявляет он.

— Ты хочешь, приблизить меня, перевезти к себе, но всё равно закрываешься, — отстраняюсь. — В чём тогда смысл?