Ледовая книга (Арктический дневник)

"Симпозиум" как форма организационной работы возник у нас после Австралии. Он собирался и раньше, еще в теплых широтах Атлантики, но тогда он еще не обрел прав общего собрания экспедиции. Но в то же время это и не совсем общее собрание экспедиции. Участвовать в нем не обязательно, хотя он и без того собирает весь коллектив. Кино, танцы, самодеятельность, а также оформление претензий к командованию - во всех этих делах "симпозиум" фактически является верховной властью. На заседаниях нет постоянного председателя, нет секретаря, нет, как может показаться, и никакого порядка. Они всегда проводятся на баке, под синим небом и жарким солнцем, в них есть что-то стихийное, что-то первозданное, чего не бывает в собраниях, проводимых в столовой. Взглянем на заседающих. Все они без рубашек, в одних трусиках. С некоторых сходит третья шкура, некоторые краснокожи, некоторые коричневы, а некоторые - это наиболее молодые и активные - совсем черны. Кое-кто притащил с собой полотенце и одеяло, на котором можно разлечься, подставив солнцу живот или спину. Все босиком. Начинается "симпозиум": иной повернется на бок и взглянет на оратора (или на ораторов), иной лишь поднимет голову, а преферансисты и доминошники продолжают заниматься своим делом. Это, однако, никому не мешает в подходящий момент вставить свое словечко.

Заседание сегодняшнего "симпозиума" началось стихийно. На повестке дня лишь один небольшой вопрос. В случае, если греческий вариант отпадет (но покамест он не отпал) и мы пересядем в Александрии на "Победу", у тех, кто этого захочет, будет возможность съездить в Каир. Обсуждение вопроса заканчивается быстро. Часть решает по этому случаю потратить шесть египетских фунтов, часть - нет, и начальникам отрядов поручается составление списков желающих.

Но настоящее заседание на этом не кончается, а только начинается. Затрагивается такой вопрос, что даже игроки бросают свое дело и вмешиваются в прения. Лицо у Гаврилова расстроенное и мрачное, зато у Тихомирова великодушно-снисходительное. Те же противоположные чувства, у одних скрываемые лучше, у других - хуже, видишь и на остальных лицах. Произошло что-то невероятное, вызвавшее у кого сдерживаемое удовлетворение, у кого явное недовольство.

- "Убили, значит, Фердинанда-то нашего!" - произносит кто-то знаменитую фразу, которой начинается "Бравый солдат Швейк".

Гаврилова будто шершень ужалил. Он делает глубокий вздох, его мощная грудная клетка вздымается, затем он медленно выдыхает воздух, но не произносит ни слова.

"Шахтер" выиграл у московского "Динамо" со счетом 2:1!

Скандал. К тому же спартаковские болельщики ведут себя самым обидным образом, держатся со снисходительным сочувствием, будто глубоко понимают душевный кризис "динамовцев". Они молчат, но и молчание бывает порой очень многозначительным, куда более убийственным, чем речь наилучшею оратора. На лицах сторонников "Динамо" - растерянность и изумление. Теперь мне становится ясно, почему однажды на московском стадионе "Динамо" меня чуть не побили, когда я выразил свои чувства в неподходящем месте и в неподходящем обществе, то есть среди патриотов противного лагеря. Поведение футбольных болельщиков, сколько мне их приходилось наблюдать, менее всего подчинено рассудку. Это бушевание страстей, сильных переживаний, самозабвенная радость победы и горечь поражения. В средние века рыцари от таких сильных переживаний вздевали друг друга на копья, а дамы, теряя сознание, падали на грудь своих кавалеров. Среди футбольных болельщиков чувствуешь, что ты вновь попал во времена детства человеческого общества и сам становишься ребенком.

- Да, два - один... Побили наше "Динамо", побили, - говорит Тихомиров И кто побил? Даже не "Спартак", а "Шахтер"!

Сильные руки Гаврилова вцепляются в поручни.

- Ну и что с того, что побили? - начинает он громко сердитым голосом. Случается. Но "Динамо" - это ведь команда! (И он перечисляет все достижения "Динамо" в играх на первенство и на кубок, все его победы времен новейшей истории.) Самая лучшая команда! А "Спартак"... (Перечисляются поражения "Спартака", все, сколько их было, и даже сверх того.) Уж если "Динамо" едет за границу, так оно играет с самыми сильными командами. Помните Англию? (Новое перечисление.)

- Два - один, от "Шахтера"!.. - говорит какой-то "спартаковец", пытаясь возвратить Гаврилова к современности и на отечественную почву.

Но Володя продолжает:

- А если "Спартак" куда и посылают, так на какие-нибудь острова Тихого или Индийского океана. И там он играет с лесными племенами, которые бутсов-то еще не видели: три пальца на ноге забинтуют да и гоняют мяч босиком. "Спартак", ясно, и выигрывает со счетом четырнадцать - ноль, а потом еще хвастается соотношением мячей.

- "Спартак" ты оставь в покое. Ведь "Динамо" проиграло два - один, не "Спартак"