Ледовая книга (Арктический дневник)

Снова зазвучала "Калинка". Все черти пустились под нее в пляс - их набедренные повязки развевались, их ботинки выделывали невероятные кренделя. А потом началось поголовное крещение. Черти врывались в толпу зрителей, хватали их за руки и за ноги, и люди летели в бассейн - кто головой, кто брюхом, кто спиной вперед. Только с женщинами обходились деликатно. Я угодил в руки довольно свирепых чертей и благодарил судьбу за то, что бассейн у нас глубокий. Взлететь вверх и с высоты в два метра шлепнуться в воду - уж тут потом пофыркаешь.

Мы выползали на другую, сторону бассейна, а там стояла на диво прекрасная Морская дева, которая подносила каждому крещеному большую поварешку вина из бочки.

Палуба выглядела презабавно. С десятков людей, вполне или почти вполне одетых, текла вода, а сами они отдувались. Черти с "Кооперации" делали свое дело на совесть. Когда народу стало мало, они пошли искать укрывающихся. Судьба последних была плачевной. Я видел, как шестеро чертей волокли какого-то дезертира - по отсутствию туфли на одной ноге и по другим признакам можно было догадаться, что с чертями шутки плохи.

Вечером был торжественный ужин. С вином. Затем капитан выдал дипломы.

Конец - делу венец. А венцом сегодняшнего дня был праздник Нептуна и его чертей в музыкальном салоне. В жизни не видел ничего столь дикого, столь безумно веселого, столь безудержного и столь дьявольского, в самом серьезном смысле этого слова. Чертям и некоторым гостям главный черт поднес теплой прозрачной жидкости и по куску хлеба с огурцом и грибами. Напиток оказался разведенным спиртом, причем гримасы гостей и слезы на глазах показывали, что разводился он скорей для приличия. Произносились тосты, отличавшиеся своей краткостью, сочностью и ясностью мысли. Черти пели. Черти отплясывали русские пляски, гармонисты играли все в более быстром и быстром темпе, руки плясунов мотались, а за ногами уже нельзя было уследить. Салон был полон веселых молодых парней, ни одному из которых не стоялось на месте. И весь этот шум перекрывал отеческий голос Нептуна:

- Дети мои!

Винт "Кооперации" делает сто тридцать оборотов в минуту, сто тридцать раз в минуту корабль пронизывается слабым толчком, но во время праздника чертей корабль сотрясало куда сильнее и чаще.

22 ноября

Атлантический океан

Встретились с "Товарищем", учебным кораблем Одесского мореходного училища. Чтобы не разминуться с ним, "Кооперация" уклонилась на несколько миль к западу от той кривой, которой обозначен наш путь от Ла-Манша до Кейптауна. "Товарищ" совершает дальнее плавание. Он побывал в индийских портах, в Джакарте и в Кейптауне. Последняя стоянка до встречи с нами у него была, на острове Святой Елены. В родной порт он прибудет в феврале. Писем с ним мы не отправили: обычным путем из Кейптауна они дойдут скорее.

У "Товарища" на передней и центральной мачте прямые паруса, а на задней - гафельные. В том, как белели вдали на синем фоне океана эти паруса, освещенные солнцем, как он, казавшийся очень высоким, шел к нам, было столько напоминавшего мне о несбывшихся мечтах моего детства! Между прочим, это первый большой парусник, которые мы встретили за все плавание. Мало их осталось. И когда встретишь один настоящий, то это впечатляет так же, как если бы в наш музыкальный салон вошел лорд Байрон.

Мы обменялись кинофильмами. Суда стояли рядом, и к небу как с "Товарища", так и с "Кооперации" взлетали мощные "ура". Но тут ветер и волны подогнали к нам "Товарища" слишком близко, и курсанты ретировались с бушприта, который уже покачивался над "Пингвинами". С угрожающей медлительностью бушприт мотался от люка к люку, скребя сверху по борту "Кооперации", - корпуса кораблей составляли огромное "Т". Затем бушприт добрался до самого высокого места кормовой палубы - и полетели щепки. "Товарищ" учинил у нас на корме изрядный беспорядок, одна из наших спасательных шлюпок нуждается в серьезном ремонте. Выражение "столкнуться нос к носу" в применении к кораблям перестает быть шутливым. Для них это дело серьезное.

Встреча с "Товарищем" вновь пробудила во мне одну мысль, которую я подспудно вынашиваю уже давно. А именно: мысль написать пьесу об одном из самых своеобразных и колоритных людей в истории эстонских мореплавании, о Михкеле Ууэтоа, об этом "диком капитане", известном нашим отцам под именем Йыння с острова Кихну. Независимо от того, кто эту пьесу напишет, она, по-моему, должна быть песенным зрелищем. Но прежде чем приступать к ней, надо хоть немного поплавать на паруснике. Лучше всего для этого подходит "Вега", учебный корабль Таллинской мореходной школы. Следует взять с собой в плавание режиссера Пансо и декоратора.