Ледовое небо. К югу от линии

Впрочем, все это была лирика, всплески эмоций. С первого же момента, едва пробежав глазами принятый по радио текст, Дугин знал, что пойдет к «Оймякону». Собственно, иначе и быть не могло. Тот же Богданов Олег Петрович, окажись он на месте Дугина, принял бы точно такое решение. Не только личные взаимоотношения, но даже деловые соображения в подобной ситуации отходят на второй план. Трудность заключалась не в том, чтобы найти принципиальное решение — оно было налицо, одно-единственное, — а в том, как его осуществить.

— Карту погоды, — сказал капитан, — и последний НАВИП.

— Сейчас, — начальник рации сорвался с места.

Оставшись один, Дугин в раздумье прошелся по каюте, присев на краешек стола, снял трубку.

— Анатолий Яковлевич? — осведомился он, набрав мостик. — Рассчитайте мне, голубчик, расстояние до… — заглянув в бланк, назвал координаты.

— Будет сделано, Константин Алексеевич, — солидно, со сдержанной готовностью, пообещал третий.

Потянув за кольцо, Дугин открыл банку. Из отверстия горьковато и нежно дохнуло туманом. Наполнив бокал, жадно втянул мылкую, отдающую хмелем пивную пену.

— Разрешите войти? — проскользнул в каюту Шередко. В руках у него были листы навигационного предупреждения и электронно-графическая карта погоды.

Не получив приглашения садиться, он остался стоять возле ящика с землей, где росли чахлые бегонии и зеленый лук.

— Быстро спроворил! — неопределенно улыбнувшись, покачал головой Дугин. — И карту снял, и контакт с богдановским маркони установил. Небось, кроме нас, никто на их вызов и не откликнулся? Могу себе представить! Одни наши позывные в их журнале и значатся…

Шередко почел за благо промолчать. Он чувствовал, что капитан расстроен и предельно озабочен, а потому бесполезно спорить. Сам успокоится.

— Так, — Дугин машинально допил пиво и отложил карту. — Шторм в том районе может разыграться не ранее, чем через двое суток. Разумеется, если ветер не переменится. Так что есть время покумекать… Свободны, Василий Михайлович!

— Ответа не будет? — удивился Шередко.

— Пока, — со значением сказал Дугин, — не будет. Работайте только на прием.

Время как следует поразмыслить у Дугина действительно имелось. Общая картина ветров и течений складывалась так, что можно было не спешить с маневром. Вступать в непосредственный контакт с Богдановым, пока все до конца не продумано, он не хотел.

Позвонил третий помощник и доложил, что до указанной точки четыреста двадцать миль.

— Ход? — спросил капитан.

— Двенадцать с половиной узлов. Старпом звонил в ЦПУ…

— Знаю. Ветер?

— Ветер, Константин Алексеевич, порядка пяти баллов. Идем под острым углом, но если забрать к югу, то скорость еще больше упадет. Ранее, чем за сорок часов, нам туда не добраться, — Мирошниченко умолк. По его учащенному дыханию можно было догадаться, что он одновременно беспокоится и сгорает от любопытства.

— Ложимся на другой курс? — не выдержал третий помощник. — А, Константин Алексеевич?

— Сорок часов, говоришь? — задумчиво протянул Дугин. — Так, так. Это, конечно, долго, но все-таки мы успеем подойти раньше шторма.

— Какого шторма? — удивился третий. — Крадемся позади циклона, Константин Алексеевич, как велели.

— Вот и идите, — жестко бросил Дугин. — Курс прежний.

— Есть прежний курс.

Дугин лишний раз убедился, что нужно все как следует взвесить. Ситуация оказалась куда более сложной, чем он думал в первую минуту, когда прочел радиограмму. Конечно, «Лермонтов» принадлежал к последнему поколению автоматизированных, отличающихся высокой надежностью контейнеровозов. Но даже самым современным судам не рекомендуется идти к центру циклона. Напротив, все мореходные инструкции настоятельно предписывают как можно скорее покинуть опасную зону. Положение складывалось незавидное. Под полной нагрузкой судно едва выгребало при семи-восьми баллах. О том, чтобы подцепить «Оймякон» на буксир, нечего было и думать. В лучшем случае придется сопровождать его до Сеуты или до Канар, чтобы забрать, если дело примет крутой оборот, команду. Впрочем, взять людей на борт тоже не так просто. По всем объективным показателям «Лермонтов», как, впрочем, и любое другое специализированное судно, на роль парохода-спасателя не очень подходит. Тем более в штормовых условиях, когда понадобится трос никак не менее семисот ярдов. Не говоря уже о машине, грузе и габаритах, что трудно вписываются в океанскую волну. Одним словом, и так плохо, и этак нехорошо.