Ледовое побоище 1242 г.

Так кто же был в действительности упоминаемый хронистом магистр? Этот вопрос еще в середине прошлого века поставил А. Энгельман[351]. Он приходит к выводу, что этим лицом был Андреас фон Вельвен, который у М. Тумлера значится ливонским вицемагистром в 1241 г.[352] Это тем более вероятно, что с этим орденским деятелем обычно отождествляют персонаж из Жития Александра Невского — Андреяша[353]. Этот Андреяш, охарактеризованный как «нѣкто силенъ от Западныя страны, иже нарицаются слугы божия», приезжает незадолго до похода ордена на Русь к Александру, чтобы лично узнать его[354]. Термин «слугы божия», который мы здесь находим, перекликается с летописным термином «божии рыторѣ», как в Новгородской летописи названы взятые в плен во время Ледового побоища орденские рыцари[355]. Только в «Житии» слово «рыторѣ» заменено в соответствии с жанром произведения более общепонятным «слугы». Э. Бонель относит поездку Вельвена в Новгород к весне или лету 1240 г.[356] Несомненно, что путешествие в это время видного орденского руководителя по Новгородской земле носило разведывательный характер[357].

То, что Андреас фон Вельвен заключил от имени ордена договор с сааремааским (эзельским) епископом о разделе светской и духовной власти в завоеванных русских землях, также подтверждает его руководящую роль в проведении крестового похода на Русь[358].

г. О потерях

Сведения о потерях в боях между русскими и немцами в 1240–1242 гг. приведены в «Рифмованной хронике» два раза: в рассказе о битве под Изборском, где указаны потери псковичей в 800 человек (стих 2120), и в рассказе о Ледовом побоище, где сообщается, что орденских рыцарей тогда было убито 20 человек, а 6 взято в плен (стихи 2260–2261).

Цифра потерь под Изборском хорошо согласуется с данными Псковской 2-й летописи, в которой мы соответственно находим цифру 600. Сопоставляя эти данные, можно сделать вывод, что эта битва была действительно кровопролитной: потери исчислялись сотнями павших участников, в том числе не менее 600 псковичей. Этот вывод подкрепляется указанием Новгородской 1-й летописи, что в этом сражении «плесковиць в сугонъ много побиша»[359]. Несомненно, что в число павших под Изборском русских включены не только бояре и другие «нарочитые» люди, как это часто бывает при указании потерь в источниках феодального периода, а действительно все убитые псковские воины, в том числе и рядовые ополченцы.

Хуже согласуются данные «Рифмованной хроники» и летописей относительно потерь крестоносцев во время битвы на льду. Незначительному числу убитых и взятых в плен орденских рыцарей (20 и 6), указанному хронистом, противостоят в летописи цифры 500 и 50[360].

Данные «Рифмованной хроники» с самого начала стали вызывать недоверие исследователей. Еще автор «Хроники Тевтонского ордена», писавший во второй половине XV в., увеличивает число убитых рыцарей до семидесяти. Правда, он в своем повествовании не выделяет отдельно Ледовое побоище, а объединяет его в одно сражение с военными действиями Александра Невского по освобождению Пскова и изгнанию немцев из Псковской земли. Из «Хроники Тевтонского ордена» число 70 было заимствовано Б. Руссовым, который к нему еще добавил из какого-то другого источника, возможно «Рифмованной хроники», и 6 попавших в плен рыцарей, считая их замученными в плену (см. тексты этих хроник в данной статье).

Одному из последних западноевропейских исследователей этого вопроса, А.М. Амманну, число убитых рыцарей, названное в «Рифмованной хронике», показалось настолько малым по сравнению с тем значением, которое он придает их разгрому в битве на льду, что он его подсознательно (он при этом ссылается на «Рифмованную хронику») увеличивает до 60 и сразу же рядом приводит 50, как число попавших в плен рыцарей, и другие данные о потерях немцев, почерпнутые им из русских летописей, которые ему казались более достоверным источником[361].

Из советских ученых В.Т. Пашуто выдвинул оригинальную гипотезу, чтобы объяснить вызывающие сомнения цифровые данные «Рифмованной хроники». Исходя из своего положения, что описание хроники зиждется на тексте каких-то не дошедших до нас «Дерптских аннал», Пашуто предполагает, что хронист здесь выдает за неизвестные ему потери орденских рыцарей вычитанные им из этих анналов действительные потери вассалов тартуского (дерптского) епископа, так как вряд ли он мог иметь представление о потерях орденцев, если даже не знал, кто из магистров участвовал в сражении[362].

Мы считаем, что при критической оценке числа убитых во время Ледового побоища рыцарей, сообщенного в «Рифмованной хронике», нужно иметь в виду, что хронист говорит не о потерях крестоносного войска вообще, а только о числе убитых «братьев-рыцарей», т. е. о рыцарях — действительных членах ордена. Поэтому при анализе этого числа нужно исходить из тех данных о числе орденских рыцарей в Ливонии и Пруссии, которые сохранились в источниках.