Ледовое побоище в зеркале эпохи. Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере

Понимание диспозиции, хода и результатов Ледового побоища всецело зависит от ключевой и до настоящего времени спорной проблемы, касающейся общей численности его участников и соотношения сил. Традиционно считалось, что в сражении с обеих сторон принимало участие от 10 до 17 тыс. человек[105], однако А.Н. Кирпичников на основании анализа немецкого воинского наставления «Приготовление к походу» 1477 года пришел к выводу, что численность рыцарского войска в битве 5 апреля 1242 года составляла всего 300–400 человек, среди которых было 30–35 рыцарей; а остальные кнехты[106]. Его аргументация вызывает ряд возражений. А.Н. Кирпичников проводит аналогию между Ледовым побоищем и сражением под Раковором (Раквере) 1268 года, в котором, по его утверждению, принимало участие 34 рыцаря и ополчение.

Сведения Рифмованной хроники о событиях 1268 года не дают однозначной картины. В ней, действительно, упомянуты 34 рыцаря, составлявших «железный полк — великую свинью», но помимо «свиньи» в составе немецкой армии имелось еще два отряда. 34 рыцаря прибыли из замков Вильянди, Леаль и Вейсенштейн, но помимо них в сражении могли участвовать и рыцари из других орденских замков, не названные и не исчисленные автором хроники. Для осады Пскова в 1268 году были призваны 180 орденских рыцарей, в то время как все крестоносное воинство насчитывало 18 тыс. человек. Эти цифры характеризуют предельные величины мобилизационных возможностей ордена, но они важны для нас именно в этом качестве.

Автор ливонской Рифмованной хроники постоянно говорит о малочисленности ливонского войска: «их [рыцарей — В.А.] было немного», «они [дерптцы — В.А.] привели слишком мало народа, войско братьев-рыцарей было также слишком маленьким», «каждого немца атаковало, пожалуй, шестьдесят человек» (ст. 2224, 2236–2237, 2253–2254). Однако эти сетования невозможно воспринимать буквально.

Судя по сообщению Рифмованной хроники, немецкая армия на льду Чудского озера состояла из нескольких отрядов. Именно с позиции наблюдателя, находившегося в одном из отрядов, представлен ход начального этапа битвы: «видно было», «там был слышен», «и видно было», «их там одолели» (ст. 2244, 2246, 2247, 2256). Даже если допустить, что численность наступавшего клина, составляла, согласно А.Н. Кирпичникову, 300–400 человек, то помимо него в состав немецкой армии входило еще несколько сотен воинов.

Во-первых, в составе рыцарских отрядов, подчиненных магистру, находились те, кто не принадлежал рыцарям ордена — его «служители», вассалы и так называемые «пилигримы», прибывавшие в Ливонию для борьбы со «схизматиками». Их участие в походе было добровольным, и они не подлежали учету. Во-вторых, рыцарские отряды сопровождали ополченцы отнюдь не только из крестьян-«ненемцы» (латыголов, ливов, чуди), но и из немецкого населения крупных городов, особенно Риги.

Некоторую информацию о численности немецкого войска предоставляют нам данные о потерях рыцарей. В Рифмованной хронике сообщается, что в битве на Чудском озере погибло 20 человек, а 6 попали в плен в плен (ст. 2260–2261), но в Новгородской 1-ой летописи говорится о 500 убитых и 50 плененных[107]. А.Н. Кирпичников без какой-либо аргументации отдает предпочтение данным Рифмованной хроники, характеризуя летописные сведения как «преувеличение». Чисто арифметическим путем Кирпичников «исчисляет» совокупные потери немецкого войска убитыми и пленными в 78 человек[108], хотя подобные арифметические действия не выдерживают критики.

Величина потерь немецкой армии должна не вычисляться путем умножения, а оцениваться с опорой на аналогичные события и факты. При оценке потерь немцев в Ледовом побоище ключевое значение имеет тот факт, что после поражения их войско было вынуждено отступать, преследуемое противником, на протяжении 7 верст до «Суболичского берега», что, несомненно, умножило число потери, даже если в сражении они и не были столь велики.

В связи с этим уместно вспомнить летописный рассказ о походе псковского отряда в составе орденского войска в Литву в 1236 году, закончившемся разгромом при Шавлях: «и плесковици от себе послаша помоць муж 200, идоша на безбожную Литву; и тако, грех ради наших, безбожными погаными побеждены быша, приидоша коижды десятый в дом своя»[109]. Такие колоссальные потери, до 90 % личного состава, были обусловлены трудностями длительного отступления по вражеской территории. Но то же самое произошло и с орденским войском в 1242 года, преследуемым 7 верст на льду озера, а затем отходившим вглубь Дерптской епархии по безлюдной равнине.

Издатели Рифмованной хроники предположили, что хронист имел в виду не потери крестоносного войска вообще, а только те, что понесли лишь братья-рыцари[110]. Если же исходить из того, что общее их число могло достигать 90 % от общей численности войска, то мы получим примерную цифру в 600 человек, что приближается к данным новгородской летописи.